Одиночка

Я специально подгадала время для Диминого приезда, когда Адиль будет занят. Нам было необходимо попрощаться наедине. Но поймет ли он? Даже если нет, хотя бы на этот раз ему придется.

— Да. Вернул остатки вещей и попрощался.

— Благословил на дальнейшую жизнь? — с вызовом.

Возможно из-за того, что мы открыли друг другу все свои карты, совсем не хочется ругаться и спорить. К нам, ненормальным, нужен особый подход: постепенно растворять наши страхи терпением, теплом и любовью. Тогда мы излечимся.

— Ревнуешь? — я подхожу к Адилю вплотную, закидываю руки ему на плечи.

— Нет, — буркает он, глядя мимо. — Бешусь, что он тут наверняка очередным пафосным нытьем разразился.

— Это и называется ревность, Сеитов, — со смехом заключаю я, тыкаясь носом ему в губы. И уже шепотом добавляю: — Так непривычно, что ты сигаретами не пахнешь.

С поцелуем тяжесть прощания с Димой вместе с воспоминаниями о серьгах безвозвратно растворяются. Я смеюсь про себя: мы, люди, все же эгоисты до мозга костей. Когда нам хорошо, все остальное перестает играть такое уж большое значение. А мне даже не просто хорошо. Сейчас я счастлива оттого, что имею возможность стоять в его объятиях.

Глава 52

— Ну ты к нам-то заедешь или как? — голос мамы в трубке звучит обеспокоено. — Сегодня Новый год наступит, а ты все молчишь почему-то. Олег с утра на кухне возится. Уже и гуся замариновал. Спрашивает, топить ли баню.

Я оборачиваюсь назад, к дивану, где сосредоточенно глядя в телефон, сидит Адиль. И это он не дурацкие видео из тик-тока смотрит, а работает: выполняет какие-то операции, связанные с криптовалютой. В течение дня такое происходит по несколько раз и в этот момент его бесполезно трогать — все равно не услышит.

— Да, заеду, — обещаю я, отвернувшись. — Только буду не одна.

— А, ну ладно, — с запинкой отвечает мама и тут же меняет тон на суетливый. — Игорь с девчонками своими еще будет. Баню тогда видно топить не нужно… Вы поедете потом куда еще, наверное, да? Или с ночевой не останетесь? И ты, кстати, с кем?

В этот момент я очень благодарна ей за то, что не упомянула имя Димы. Это был бы слишком жирный намек на то, что она больше одержима идеей заполучить хорошего зятя, чем видеть меня счастливой.

— Я буду с Адилем, — улыбаюсь я и прикрываю трубку рукой, словно в нее может просочиться мое удовольствие.

— А, ну ладно, — все с той же неловкой заминкой повторяет мама. — Хорошо. Так во сколько вы приедете?

— Нам нужно к его маме и отцу сначала заехать, а потом уже в вам. Наверное, часов в девять будем.

— Ну все тогда. Ждем.

Я вешаю трубку с облегчением. Один квест пройден. Оказывается подсознательно я переживала из-за реакции мамы: в праздник совсем не хочется слышать разочарование в ее голосе. Но она как обычно не подвела.

— Адиль?

Не поднимая взгляда, он в течение нескольких секунд барабанит пальцами по экрану, после чего вопросительно смотрит на меня. Говори.

— Я пообещала маме, что мы заедем к ним часов в девять. Ничего?

В любой другой момент я бы предпочла подольше задержаться в нашем с ним тет-а-тет и ни с кем не встречаться. Но сегодня Новый год, а это, как известно, семейный праздник.

— Ладно. Только наверное подарки надо какие-то купить.

И я снова чувствую облегчение. Был риск, что Адиль откажется. В прошлом мама не давала понять, что парень ее девятнадцатилетней дочери ей по нраву, но он наверняка мог это почувствовать. Адиль, как выяснилось, очень наблюдателен.

— У меня все приготовлено. Так уж и быть, — я многозначительно играю бровями, — разрешу тебе примазаться к моей славе.

То ли из-за скорого приближения праздника, то ли оттого что без труда решаются ситуации, которых я опасалась, внутри появляется забытая легкомысленность. Хочется кокетничать и шутить, прикрепить на голову смешные новогодние рожки, вместо заготовленного платья надеть красный свитер и гольфы с помпонами, и пойти на улицу лепить снеговика. Я ощущаю себя так, будто мне снова исполнилось девятнадцать.

— Я типа легко отделался? — переспрашивает Адиль с полуулыбкой.

— Типа, да, — передразниваю я. — Повезло тебе с девушкой.

От этого вырвавшегося заявления внутри все равно екает. Даже если все карты вскрыты, даже если Адиль уже третью ночь здесь остается… Все равно волнительно как-то — называть себя его девушкой. Будто может произойти что-то, что опровергнет мои слова.

— А кто-то разве спорит? — усмехается Адиль, поднимаясь с дивана.

Выдохни уже, Даш, — самодовольно ворчит внутренний голос. — Никто с твоим утверждением не спорит, поняла?

* * *

— Ну что, с наступающим, Дашуля? Увидимся теперь только в следующем году! Я хочу пожелать тебе гармонии с собой, успехов в твоей нелегкой, но очень важной работе и конечно же огромного… нет, просто огромнейшего женского счастья! Таким, каким ты его себе представляешь.