Одиночка

– Я уйду, но буду за тебя тревожиться. – Он смотрел с такой горечью, что в горле у меня запершило. "Мой учитель, прости", – мысленно сказал я, и он понял, чуть склонил голову набок и улыбнулся так тепло, как никогда раньше, но вслух сказал другое: – Если Веланд не пощадил меня, то что говорить о тебе. Хорошо, что ты с ними. – Его взгляд обратился к привратникам: – Спасибо. И простите меня.

– Мы всегда уважали тебя, Сеедир, – негромко сказал Хонир, – и прощаем от имени наших братьев.

– Хватит, – прервал его Веланд. – Всех поблагодарил, со всеми простился. Не вынуждай нас убивать тебя вторично.

– Я вижу, как рушатся миры, учитель, и это лишь благодаря Единым, – не слушая его, прошептал Сеедир. Глаза одиночки были полузакрыты, словно Убежище мешал ему видеть…

– С каких пор ты стал провидцем? – сумрачно поинтересовался тот.

– Только на миг, сейчас, чтобы предупредить тебя. Все таки ты мой учитель.

– А вот ты мне давно не ученик. – Веланд вскинул руку и сжал ее в кулак. Потом резко направил на Сеедира.

Горм, оказавшийся ко мне ближе всех, едва успел оттащить меня в сторону. Рыжее пламя взметнуло волосы Сеедира и с ревом опрокинуло его на медленно раскрывающиеся двери, соткавшиеся из темноты за спиной мага. Черный провал подхватил тело и тут же стал медленно таять, исчезая вместе с ним.

Веланд неотрывно смотрел на Сеедира, пока тот окончательно не пропал. Следом, успев в последний момент, в провал просочилась бесплотная фигура. Она обернулась всего на миг, и я понял, что это был последний маг-одиночка. Двери захлопнулись навсегда. Долина Покоя получила долгожданную жертву.

Веланд молчал. Хенигас стоял рядом чернее тучи. Но очень скоро тишина, сковавшая нас единой цепью, распалась. Наемники коротко переглянулись и их главарь осторожно тронул Старшего за локоть. "Пора уходить", – расслышал я его слова. И Веланд, поддерживаемый притихшей Тайрой, тихо ушел вместе с ней и группой так и не показавшихся нам магов.

Я почувствовал руки Горма на плечах и повернул к нему голову, чтобы взглядом поблагодарить за помощь и поддержку, но привратник стоял, опустив руки вдоль туловища. Я помертвел. У гулона, выпрыгнувшего из кустов и тыкающегося носом мне в бедро, шерсть на загривке внезапно встала дыбом, как и мои собственные волосы на голове. Я медленно скосил глаза и тут же ощутил, что давление ушло…

Глава шестая

Несколько дней прошли в тоскливом молчании. Привратники ходили как в воду опущенные, то и дело поминая Темила, мага, напоследок обернувшегося перед уходом из этого да и других миров. Как я понял из обрывков фраз, Темил с Веландом, ныне Старшим, был практически одного возраста и считался основной угрозой существования Единых. Лишь он еще мог вытащить магов-одиночек из нор и заставить их вновь встретиться, а может, даже убедить попытаться вернуть былое равновесие. Но одиночек становилось все меньше, и с каждым ушедшим магом надежда таяла. Теперь же она исчезла окончательно.

Я старался как можно реже бывать в башне, и по большей части либо в одиночестве подпирал Врата, либо тренировался недалеко, опять же зорко следя за спокойствием черной глади. Трое привратников за последние дни так ни разу и не покинули башню, словно отрешившись от своих обязанностей, что меня очень тревожило. А тут еще я ненароком заглянул в подвал, да так и замер на пороге, не веря своим глазам. Ведь в этом сухом, прохладном месте издревле хранился неприкосновенный запас вин, предмет гордости многих привратников, заботливо собираемый на протяжении долгих лет. Меня туда чуть ли не тайком провел Нарви, во время первого обхода башни, и первое, что врезалось тогда в память – сотни бутылок, удобно расположившихся в стеллажах вдоль стен. Но привратники пили редко, я и вовсе не имел такой привычки, поэтому три дня назад с немым удивлением взирал на коллекцию, убывшую где-то на треть.

На первый взгляд хранители были совершенно трезвы, разве что необычайно молчаливы и угрюмы. Жаль, это оказалось лишь видимостью, грозящей мне дальнейшим одиночеством у Врат. Благо, в мир никто чужой больше не рвался и Единые весьма своевременно согласились оставить нас в покое.