Одиночка

— Вам, наверное, скажут, что был сильный туман. В общем-то это правда. Но там, где мы стояли, видимость была метров двадцать и можно было рассмотреть противоположный берег. Значит, стрелявший знал, в кого стреляет. Я увидела ствол ружья, просунутого сквозь ветки, и крикнула Веберу, но все произошло очень быстро.

— Стрелявшего вы не узнали?

Она отрицательно покачала головой.

— Нет. Кустарник там очень густой. Я видела только ствол ружья. Когда прозвучал выстрел, я прямо-таки остолбенела, только смотрела на Вебера, которого быстро сносило течением. Я хотела прыгнуть за ним, но не могла двинуться с места. Кроме того, я плохая пловчиха и навряд ли сумела бы вытащить его из воды.

— Это было бы бесполезно, — успокоил ее комиссар. — Он умер сразу.

Шоппенхауер остановился, увидев, что она вздрогнула. Затем продолжил:

— Кто же находился на противоположном берегу?

— Я, — послышался голос адвоката.

— Прекрасно! А кто еще? — нетерпеливо спросил комиссар.

Стоя в стороне от Шоппенхауера и Жаннет, Фреезе рассматривал статуэтку сидевшего на корточках Будды. Нос адвоката был слегка сморщен, поскольку толстый живот Будды вызывал отвращение, а улыбка казалась бесстыдной.

— На том же берегу находились Шлихтинг, бургомистр и Ландгут, — поразмыслив, ответил Фреезе. — Кроме них, еще несколько человек.

— А кто стоял к Веберу ближе всех?

Адвокат пожал плечами.

— Не знаю. Берег густо порос кустарником. Это мог быть любой из нас.

Шоппенхауер молча кивнул и подошел к Жаннет.

— Вы недолго были знакомы с Вебером, но мне кажется, что он понравился вам, не так ли?

Жаннет промолчала.

Комиссар прошелся по магазину, осматривая выставленные на продажу вещицы.

— А где доктор Воок? — спросил он.

— Обедает в «Ландскнехте».

Шоппенхауеру показалось, что на ее лице мелькнуло недовольство.

— Вместе с Ландгутом. Драхвитцем и Шлихтингом, — закончила она.

— Так! Они собрались вместе!

— О, да! Они встретились еще утром! У доктора Воока дома!

Шоппенхауер обменялся с Фреезе удивленными взглядами.

— Вот как? А не в кабинете Драхвитца?

— Нет, — подтвердила она, — не в полиции!

Глава десятая

В отеле «Ландскнехт» было время обеда, и зал едва мог вместить огромную массу посетителей.

— Мы хотели бы переговорить с советником уголовной полиции. Драхвитцем, — обратился Шоппенхауер к владельцу отеля.

Тот выглянул из-за кранов, из которых непрерывным потоком разливалось пиво в поллитровые кружки, и промолвил в ответ:

— Неудачное время.

— Почему?

— Господа как раз обедают.

— Очень кстати! Может быть, и нам перепадет что-нибудь!

— Даже не знаю, стоит ли им мешать?

— Давайте все же попробуем!

Хозяин отеля нехотя указал на кожаную портьеру.

— Там, в отдельном кабинете.

Шоппенхауер и Фреезе с трудом протиснулись между плотными рядами столиков и наконец оказались за портьерой. Комиссар, казалось, удачно выбрал момент, решив, видимо, испортить почетным горожанам удовольствие от послеобеденной сигары. Не ожидая приглашения, он пододвинул стул и сел рядом с Вооком, спокойно переводя взгляд от одного к другому, пока его глаза не остановились на сидевшем напротив Драхвитце. Драхвитц, который все это время был поглощен своей сигарой, откашлялся.

— Судя по вашему появлению здесь, — сказал он, — труп, выловленный в Фёрдорфе, был Вебером?

— А как же? — ответствовал Шоппенхауер резким тоном. — Не каждый день в вашем ручейке плавают трупы!

— Понимаю ваши чувства, — доброжелательно возразил Драхвитц.

— Господин советник, вы, вероятно, помните наш первый разговор. Тогда мы спросили вас, не знакомы ли вы с доктором Флюгером? Если вы не возражаете, я повторю этот вопрос сейчас.

— Какого Флюгера вы имеете в виду? — задал Драхвитц встречный вопрос.

— Штандартенфюрера и начальника команды.

— Я припоминаю…

— …этого человека? — Шоппенхауер подался вперед.

— Я припоминаю, что вы спрашивали о нем, — невозмутимо ответил Драхвитц. — Припоминаю также свой ответ, что никогда не встречал его. Кроме того, господин Шоппенхауер, здесь не место, а вы не тот человек, чтобы задавать такие вопросы. Я пошел навстречу просьбе вашего шефа о совместном расследовании, но только тех обстоятельств, которые касаются смерти Вебера. И ничего больше! Вы поняли, коллега?

— Конечно, господин советник. — Комиссар обратился к Шлихтингу. — А вам знакома фамилия Флюгер, господин доктор?

— Фамилия, вроде бы, — рассмеялся Шлихтинг, — но не человек!

— Ну, а вам? — спросил комиссар Ландгута.

Чиновник презрительно скривил рот и промолчал. Вместо него в разговор опять вступил Драхвитц.

— В последний раз предупреждаю вас, господин Шоппенхауер! Я закончу этот разговор, если вы не оставите в покое вопросы, не касающиеся существа интересующего нас дела!

— Согласен, господин советник. Но вопрос о Флюгере самый существенный, не правда ли? Вебер исходил в своих рассуждениях из того, что только у одного лица имелся мотив выкрасть коллекцию, а затем убить Геердтса. Это лицо и есть тот самый Флюгер. После сорок пятого года он бежал под вымышленным именем в Южную Америку.

— Но как он мог убить Геердтса, если, как вы говорите, он там и проживает? — вмешался в разговор Воок.