Одиночка

— Мне сообщили, что примерно в то время, когда было совершено преступление, Ландгут находился на втором этаже. «Случайность или нет?» — спросил я себя. Если это не случайность, то подозрения в отношении Ландгута усилятся. Но я должен был исключить случайность, если хотел вывести его на чистую воду. Я просмотрел списки постояльцев и, наткнувшись на молодую даму из Гамбурга, навестил ее и опросил. В целом она подтвердила сказанное Ландгутом, но показала, что в тот вечер ее в отеле не было.

— Чего же вы еще хотите? — нетерпеливо спросил Ландгут.

— Давайте предположим, что дама вообще не выходила из номера или что именно она убила Геердтса…

— Женщина? Да это же смешно! — перебил его Ландгут.

— Женщина-убийца — не такая уж редкость, — упорствовал Шоппенхауер. — Вашим утверждением, что ее в отеле не было и вы не смогли переговорить с ней, вы создаете ей неплохое алиби.

— Какая же у нее могла быть причина для убийства? — поинтересовался Ландгут.

— Может быть, она действовала по чьему-то заданию. Такое случается. Возможно, у нее был сообщник.

— Сообщник? — нерешительно спросил чиновник. — Кто же?

— Вы, например. — Шоппенхауер мило улыбнулся.

Ландгут нервно стукнул рукой по столу.

— Я уже дал понять, как мне неприятен случай с моим сыном!

— Видите, как легко можно попасть под подозрение? — промолвил Шлихтинг.

— Кончайте с вашими поддевками. Шлихтинг! — Воок злобно глянул на улыбающегося дантиста. — Вы тоже не исключение. Не вы ли пришли в тот вечер с опозданием на десять минут?

— И он прошел через двор, — вставил комиссар прежде, чем Шлихтинг успел что-либо сказать. — Это правда, что время преступления установлено между четвертью и половиной девятого? — спросил он Драхвитца.

— Да.

— Значит. Шлихтинг мог уже задолго до этого появиться во дворе.

— Ерунда, — пришел в себя дантист. — Я покинул клинику ровно в двадцать часов!

— И сколько вам потребовалось времени на дорогу до отеля?

— Минут десять, я шел пешком.

— Разумеется, у вас есть свидетель.

— Конечно.

— Кто это?

— Медсестра.

— Ну, это можно было бы проверить, — произнес Шоппенхауер, обращаясь к Драхвитцу.

Шлихтинг вдруг взорвался:

— Почему нас подозревают таким бессовестным образом, да еще оскорбляют? — Он остановился, но, поскольку никто не прореагировал, продолжил: — Ладно, давайте последуем вашей идиотской идее, господин комиссар Шоппенхауер! А вы не подумали о том, что в тот вечер я мог воспользоваться главным входом?

— Вы же всегда проходили через двор, так было и в тот вечер! — Комиссар широко улыбнулся. — Поймите меня правильно, я не утверждаю, что все было именно так, и основываюсь, как и доктор Ландгут, лишь на предположении. — Комиссар посмотрел на антиквара и добавил: — Если мне верно доложили, то вы, господин Воок, единственный, кто в тот вечер все время оставался за столом.

Антиквар молча кивнул.

— А в то несчастливое утро на охоте вы находились на другом берегу речки?

— Да.

— Эти господа тоже?

— Хм.

— Значит ли это, что вы в противоположность Шлихтингу и Ландгуту ни в коем случае не можете быть связаны с произошедшими событиями?

— И вы меня спрашиваете?

— Господин Воок, вы не рассердитесь, если я выскажу еще одну версию?

— Не рассержусь, валяйте! — добродушно ответил Воок.

— Я заканчиваю. Поскольку смертельная пуля вылетела из ружья, выданного вами, — комиссар поочередно обвел всех взглядом и снова остановил его на Вооке, — это значит, что все трое: Ландгут. Шлихтинг и вы, господин Воок, — в обоих случаях сообща планировали преступление и совершили его!

Все вскочили с мест, жестикулируя, набросились на Шоппенхауера и Драхвитца, который с побледневшим лицом прохрипел, что доложит обо всем начальнику комиссара Линдбергу. Пошатываясь, Драхвитц вышел. Вслед за ним устремились остальные.

Фреезе, являвшийся как бы сторонним наблюдателем, тоже поднялся и направился к выходу, но нерешительно остановился на полпути.

— Ну, и чего вы этим достигли? — спросил он, глядя на комиссара.

— Чем?

— Подобной провокацией!

— Должен же я был выманить этих господ из кустов, не так ли? Или вы можете подсказать мне, кто из них убил Геердтса?

— Конечно же, нет, — последовал ответ адвоката.

— Тогда оставим ваши благочестивые притчи о провокации, — произнес комиссар. — А смерть Вебера? Разве это не провокация?

— Вы их действительно выманили, но боюсь, что погнали не в том направлении, в котором вам хотелось бы! Теперь они предпримут все, чтобы удалить вас из города!

Не дождавшись ответа, адвокат вышел. Оказавшись в вестибюле, он увидел Ландгута, звонившего по телефону от портье. Чиновник опустил трубку и крикнул ему:

— Вы не подождете меня? Я сейчас закончу!

Фреезе согласно кивнул и через вращающуюся дверь вышел на улицу. Палящие лучи солнца падали на площадь, и только в проходе под колоннадой было прохладно.

— Давайте пройдем в тенек, — услышал адвокат голос за спиной. Он обернулся и увидел Ландгута. — Жара просто невыносимая. Составьте мне компанию, пока не приедет сын. Я попросил его заехать за мной.

— Вы уезжаете? — осведомился адвокат.