Одиночка. Честь и кровь: Жизнь сильнее смерти. Честь и кровь. Кровавая вира

Тифлис гулял широко. Вспоминая события тех трех дней, Елисей только вздрагивал и ладонью приглаживал встававшие дыбом волосы. За эти три дня ему пришлось выпить вина больше, чем за всю предыдущую жизнь. Ведь каждому из приглашенных хотелось выпить именно с виновником торжества. К самому князю Буачидзе с подобным предложением подходить могли не все. Понимали, что этот род слишком известен.

С Елисеем было проще. Местные считали его кем-то вроде примака. Да, достоинство дворянское имеется, и титул тоже, но древности дворянской крови за ним не значилось. В общем, приходилось принимать тосты и здравицы, и в благодарность пить. Он старался обходиться маленькими порциями, только смачивая вином губы, но все равно к вечеру приходил в спальню ползком. Что называется, на бровях.

Трясясь в карете, что не спеша катила в сторону Пятигорска, Елисей маялся головной болью и мысленно проклинал все праздники, вместе взятые. Наталья, глядя на мужа, только сочувственно вздыхала, сдерживая свои обычно весьма ехидные замечания. Знала, что Елисей к вину равнодушен и все поднятые им бокалы были выпиты у нее на глазах. Понимая, что ему сейчас не до шуток и разговоров, девушка молча вздыхала, дожидаясь, когда мужу полегчает.

Понимая, сколько у нее скопилось вопросов, Елисей был очень благодарен ей за эти несколько часов тишины. После обеда, сняв похмелье горячим хашем и острым сациви, которые подали им в придорожном трактире, Елисей запил все съеденное стаканом крепкого чая и, вздохнув, устало проворчал:

– Всё. Теперь до самого Рождества к вину не притронусь.

– Так плохо? – не утерпев, поддела его Наталья.

– Все хорошо в меру, – усмехнулся парень. – Можно выпить, но не до свинского состояния. А вообще, я к вину равнодушен. Так, за компанию если только.

Пообедав, их заметно уменьшившийся караван двинулся дальше. Четыре дня, и наконец, обоз втянулся в город. Помня, что Изя уже должен был перебраться в станицу, вместе с Митричем, Елисей приказал сворачивать к постоялому двору. Задерживаться он не планировал. Переночевать и ехать дальше. Чем ближе он был к родным местам, тем сильнее становилось его нетерпение.

Оставив караван на попечение Реваза и Любима, парень решил на всякий случай пройтись по домам своих работников. Постоялый двор, где они остановились, находился недалеко от базара, поэтому начать Елисей решил с подворья Митрича. Но в лавке заправлял какой-то молодой мужчина, с которым парень был пока незнаком, а на подворье вообще никого не было. Задавать неизвестному мастеру вопросы парень не стал. Решил прогуляться до дома ювелиров.

Войдя в знакомую лавку, Елисей привычно осмотрелся и, приметив поднявшегося из-за прилавка молодого мужчину характерной внешности, не удержавшись, сказал, подпустив в речь известной интонации:

– Шалом, уважаемый, я таки могу увидеть Изю?

– А-а-э, шалом, – открыв от удивления рот, только и смог проблеять продавец.

– Так что? Я могу Изю видеть? – повторил Елисей вопрос.

– Я очень извиняюсь, сударь, но таки нет, – сумел, наконец, проговорить неизвестный.

– И где же он?

– Уехал.

– Не подскажете, куда? – продолжал допытываться Елисей, проявляя поистине ангельское терпение.

– Ой, вы таки не поверите. Он в казачью станицу подался, – всплеснув руками, сообщил мужчина.

– А что в том такого страшного? – деланно удивился парень, мысленно покатываясь от хохота.

– Вы не понимаете. Никто не понимает, – застенал продавец. – Он с семьей решил поселиться рядом с казаками. Да они ж его сразу ограбят и по миру пустят, как только он туда приедет.

– Погодите, уважаемый, – тряхнул Елисей головой. – Если я правильно помню, Изе сам князь Халзанов свою защиту обещал. А, насколько мне известно, князь свое слово всегда держит. Или это тоже не так?

– Ой, я вас умоляю, какое тому князю дело до простого ювелира? Отберет все золото, да еще и самого османам продаст. А что? Изя большой, сильный, и работать умеет.

– У вас есть хоть одно доказательство подобного, или все вами сказанное только ваши мысли? – еле сдерживаясь, чтобы не набить продавцу морду, поинтересовался Елисей.

– Вы не понимаете, – удрученно вздохнул продавец. – Нас всегда грабят. Все и всегда.

– Изя много лет уже ведет дела с князем Халзановым и никогда не жаловался, что тот его обманывал. Или кто-то может сказать что-то другое? Или может быть, князь в чем-то обошелся с ним не по чести? – не унимался Елисей.

– Да что вы, сударь, все князь да князь. Бог с ним, с князем. Но там же казаки. Понимаете, казаки.

– А что вам казаки плохого сделали? – тут же последовал вопрос. – Лично вас они чем-то обидели?

– Не за меня речь, сударь, – горячась, принялся доказывать продавец.

– Вы, уважаемый, дурак, – не удержавшись, отрезал парень. – Люди все разные. Что казаки, что евреи, что все остальные. Есть умные и глупые. Есть жадные и добрые. А есть просто дураки, навроде вас.