Одиночка - Джек

Молодой адвокат почувствовал, что сердце его разбито. Он поспешно заступил девушке дорогу и взял ее руки в свои. Дэвид Эпперли совершил роковую ошибку, коснувшись этих рук, таких нежных. И как же было неосторожно с его стороны вдохнуть аромат ее волос! Ах, глупый, глупый Дэвид! Он окутал твой разум быстрее, чем благовоннейший фимиам, когда-либо возносившийся с этой земной юдоли к благословенной обители богов.

— Что я могу сделать для вас? — не выдержал он.

— Я не знаю! Не знаю! — воскликнула девушка, и, хотя она стояла очень близко к нему, ее взгляд по-прежнему был прикован к Дэвиду. Он видел широко раскрытые, блестевшие от слез глаза небесной голубизны, так напоминающие глаза ребенка. — Только… это моя оплошность, поймите, — добавила она.

— Продолжайте, прошу вас! Говорите, ваша оплошность?

— Когда умер отец, он оставил Стива на маму, а когда умерла мама, она оставила его на меня, потому что мы все знали, что он нуждается в заботе. Если бы я могла сделать жизнь в доме светлее и радостнее, тогда, может быть, он не поддался бы соблазну и не отправился бы на поиск этих ужасных приключений…

— Но, Боже мой, почему он должен был оставаться на вашем попечении?

— Это конечно же было правильно, потому что я старшая сестра, вы же понимаете! Ничего другого я не могла сделать для моей мамы!

Старшая сестра? Старшее дитя?

— Я вот что вам скажу, — выговорил Дэвид. — Я… я посмотрю, что можно сделать… и… и дам вам знать…

— Если бы вы позволили мне надеяться — о, Господь благословит вас! Потому что, если Стива запереть в тюрьме, он впадет в неистовство, точно дикий зверь. Он вырвется оттуда, и тогда ему ничего не будет стоить даже совершить убийство. О, я так хорошо его знаю! Он ужасно сильный, но такой еще юный…

Она с сожалением говорила о его юности! Она!..

— Бедное дитя! Бедное, бедное дитя! — пробормотал Дэвид, чувствуя комок в горле.

Вдруг она сквозь слезы улыбнулась ему.

— Да-да, он именно такой! О, благодарю вас за то, что вы это поняли!

Глава 16 ЗОЛОТОЙ ПЕТУХ

Все, что связано с истинно прекрасной женщиной, и само кажется не менее прекрасным: малейшие детали ее поведения и самые земные поступки исполнены очарования. Например, слезы, от которых у любого другого опухло бы лицо и покраснели глаза, а она только разрумянилась и стала еще очаровательнее.

Нет, Дэвид Эпперли был далеко не глуп и отнюдь не новичок в отношениях с женщинами. Но для большинства из нас мир женщины — это что-то скучное, банальное, утомительно надоедливое, ничтожное и с трудом переносимое; и только, может быть, однажды в нашей жизни мы встретим ту, что владеет таинственным ключом, который отомкнет сердце и позволит ветру неведомых стран ворваться в запертые комнаты. В тот день, когда Дэвид Эпперли встретил такую женщину, его сердце было немедленно завоевано; он преисполнился силы; ему хотелось лелеять и охранять это хрупкое и нежное создание, и с увлажнившимися от умиления глазами он последовал за нею до дверей своей конторы.

— Если бы я знал, что Стив Гранж — ваш брат, — сказал он, — я прекратил бы дело прежде, чем начал расследование. Но теперь делу дан ход, и оно продвинулось довольно далеко. Однако постараюсь найти способ не причинить ему вреда. И сделаю для вас все, что смогу!

Она взглянула на него с удвоенной надеждой, едва заметно улыбаясь, еще не веря, и окинула взором его лицо, точно это была волшебная страна, где могли произойти самые невероятные, самые добрые чудеса.

— Я никогда раньше не встречала такого человека, как вы, — произнесла Эстер Гранж.

— Что вы говорите! — воскликнул Дэвид.

— Нет-нет, — серьезно сказала она, — вы такой суровый, такой сильный… и такой добрый.

Совсем потеряв голову, он проводил ее на улицу.

— Вы так заняты, у вас так много важных дел… Вы, наверное, не сможете встретиться со мной еще раз, — вздохнула она.

— Ничуть, — вздохнул Дэвид; ему показалось, что лишь мгновение назад в его жизни появилось что-то действительно важное. — Полагаю, что смогу встретиться с вами вновь в самое ближайшее время и тогда мы обсудим все детали дела, касающегося вашего брата.

На ее лице с детской непосредственностью вспыхнули радость и благодарность.

— Вы вправду так считаете?

— Конечно.

— О, благодарю вас! Но когда же вы позволите мне прийти?

Он смотрел на нее и стискивал зубы, пытаясь сдержать искренний поток нежности, радости и любви, но они изливались из его глаз и заставляли губы дрожать от многих слов, которые он не имел права сказать — пока. Дэвид думал о том, из какого же гнезда вылетела эта птичка: он должен увидеть ее в кругу родных, даже если они окажутся грубыми дикарями.

— Наверное, правильнее будет мне прийти к вам, только скажите, когда вы сможете меня принять.

— Вы хотите прийти к нам? Но это же затруднит вас!

— Ни в коем случае… если я смогу сделать это в нерабочее время. Я заканчиваю работу поздно, вот как сегодня.

— Тогда, может быть, вы придете к нам на обед?

— А это возможно?

— Боюсь, я не очень хорошо готовлю, но постараюсь сделать все как можно лучше.