Одиночка - Джек

— Следи за ним, как ястреб, Дэн, — приказал он Макгрюдеру. — Я и тебе-то с трудом могу его доверить. Хотя знаю, что и у тебя нет ни малейшей причины любить его. Не отводи от него глаз! Помни, что он способен проделать совершенно невозможное! Уж если он превращает моих лучших парней, таких, как Гранж, в полных болванов… Словом, держи наготове револьверы, и если что-нибудь случится… если тебе придется послать в него пару пуль — что ж, я не стану задавать тебе лишних вопросов, старик!

Глава 39 СЛОМАННОЕ ЗВЕНО

В дверях он остановился, чтобы выпустить в Димза последний «заряд».

— Что меня больше всего радует, — заявил он, — так это то, что я проделал все легко и безопасно. Я использовал закон, чтобы повесить тебя, Одиночка Джек. И когда тебя поведут к виселице, ты даже не сможешь сказать, что я тебе отомстил! Мои руки чисты. За меня все сделал закон! — И он раскатисто, удовлетворенно рассмеялся.

Наконец он закрыл за собой дверь, и они услышали, как он протопал по коридору, а потом скрипнула, открывшись и закрывшись, другая дверь.

— Там что, арсенал? — спросил Одиночка Джек.

— Да. Он всегда оставляет там свою пушку.

Говоря это, Макгрюдер пристально следил за реакцией заключенного, но Одиночка Джек, казалось, не был расположен заводить разговор. Он даже уселся поудобнее на стуле и прикрыл глаза, будто спит, но в то же время из-под опущенных ресниц внимательно наблюдал, как нервничает его страж.

— Дьявол! — сказал наконец Дэн. — Ты что, спишь?

— Если ты ничего не имеешь против, я хотел бы вздремнуть.

— Как это ты можешь спать, парень, после всего, что с тобой случилось?

— Ты имеешь в виду Эстер?

— Конечно! Самая красивая, самая милая девушка из всех, кого я встречал, — и она так тебя любит! И она пришла сюда сказать об этом при всех!

— Я должен забыть о ней.

— Забыть о ней?

— Да. Мне нужно подготовиться к последнему, что мне осталось в жизни, и, значит, нужно держаться так же стойко и твердо, как всегда, чтобы завтра я смог подняться на помост, не дрогнув.

— Понимаю, о чем ты. Но тебе, по-моему, нечего бояться, ты не струсишь. Сколько раз тебе, парень, приходилось открывать дверь, за которой стояла смерть?

— Сто раз, а то и больше. Но умереть от пули или ножа — совсем не одно и то же, что умереть на виселице.

— Ну да, с этим я согласен. Но слушай, Джек, я что-то нервничаю, прямо как барышня какая-нибудь!

— А что такое случилось?

— Да я тут подумал… Никогда бы мне и в голову не пришло до сегодняшнего утра, какая скотина этот Шодресс. Ни один мужчина не имеет права так разговаривать ни с одной женщиной, как он говорил с Эстер. А ведь она еще и плакала! Вот что меня добило!

— Шодресс празднует победу, — сказал Одиночка Джек. — Дай ему насладиться ею сполна. Трудно упрекнуть его, если он не сумел сохранить власть над собой.

— Скажи мне вот что, Джек. Ты думаешь, я такой же, как Шодресс?

— Ни в коем случае, приятель. Ты и я стоим друг друга. По отношению ко мне ты играешь достаточно честно. Даже за Эпперли я не держу на тебя зла. Ведь ты противостоял ему прямо и открыто. Это те двое напали со стороны и изрешетили его пулями. Вестовер мертв. И Манделл — жаль, что я не покончил с этим трусом!

Одиночка Джек вытянул руки, так что цепи громко загремели.

— Мы с тобой, что называется, враги-джентльмены, Дэн. Если я шевельну хоть одним пальцем, пытаясь бежать, ты всадишь в меня столько свинца, сколько хватит, чтобы убить целую роту солдат. А если у меня появится шанс убраться отсюда, а ты попытаешься мне помешать, я прикончу тебя, если смогу, и совесть никогда не будет меня мучить.

Вздрогнув при этой мысли, Макгрюдер кивнул. Его пленник, зевнув, принялся вновь поудобнее устраиваться на стуле, пытаясь подремать.

— Погоди-ка, — сказал Макгрюдер. — Мне охота чем-нибудь заняться, пока босс не вернулся. Я вроде как проголодался, и мне надобно чем-то занять свои мысли, чтоб отвлечь их от пустоты в желудке. Как насчет партии в покер?

— Шодресс не любит, когда ты играешь со мной в покер. Он говорит, что это опасно.

— Когда речь идет о тебе, Джек, Шодресс просто на глазах дураком становится. Я прекрасно знаю и спорить не буду, что ты и быстрее меня во всем, и стреляешь точнее, когда мы на равных, но когда у тебя руки в кандалах и даже булавки нет в качестве оружия, какой мне смысл тебя опасаться?

— Никакого. Я ведь говорю, что скажет Шодресс, а не что есть на самом деле.

— Ну, Шодресса здесь нет. Нам, может, последний случай представился сыграть, приятель!

— Мне что-то сегодня не очень хочется играть, Дэн.

— Ладно, но ведь ты у меня выиграл пятнадцать долларов. Почему бы не дать мне отыграться?

— Ну, если ты так на это смотришь, я, пожалуй, соглашусь на партию-другую.

— Вот и хорошо! Я точно нервничаю, как барышня, и мне надо прийти в себя.

— Ну, так начнем.