Одиночный десант, или Реликт

Федор открыл дверь, и его обдало белым клубом пара.

Андрей стянул трусы и поспешил следом.

В бане на узком оконце горела приготовленная бабкой лампа.

Сильно пахло гнилым деревом и слабо-слабо – березой.

В бочке, что была соединена с печкой металлической трубой, нехотя булькала вода.

– Царство божие, не иначе!

Федор снял с бочки массивную крышку.

– Ох, и порадуем косточки…

Андрей пристроился на край нижней ступени полка и замер.

Федор почерпнул из бочки ковшом кипяточку.

– Это для разгону.

И плеснул с оттяжкой на камни.

Загудело.

Невидимый сухой пар вознесся к потолку.

Андрей сцепил руки, сжал колени.

Сейчас дойдет… Сейчас начнется…

Ударило в лицо.

Ну и парок, черт его дери… А старый хрыч опять подкидывает кипятку… Хоть бы разогреться дал!..

Федор бросил ковш на скамейку у порога и полез под самый потолок.

– Веник распарь!

Федор растянулся во весь громадный рост на полке так, что пятки нависли над каменкой.

Андрей взял веник, окатил кипятком и потряс над камнями, чтобы листочки не склеивались, чтобы каждый был самостоятельным.

Все у него получилось лихо.

– Может, уважишь немощного старичка? – сказал Федор. – Ридиклит замучил.

– Это можно, – ответил Андрей и, не спрашивая согласия Федора, добавил парку. – Держись, дедуся!

Защипало уши, руки.

Скользнуло по хребту.

Федор крякнул и громко застонал.

Андрей, легко подрагивая веничком, прошелся по спине Федора, добрался до черных пяток, вернулся обратно и неожиданно врезал промеж лопаток, но не сильно, а так, чтобы парком схватило.

С каждым новым движением Андрей усиливал удары, и листья широкого веника ритмично хлюпали, весело чмокали.

Гибкие ветки беспрерывно стегали широкую спину куркуля…

Минут через пять Федор запросил пощады.

Кое-как сполз вниз, бухнулся головой в кадку с холодной водой.

Спина его покрылась темными пятнами и мелко вздрагивала.

– Ну и как? – спросил довольный Андрей.

– Сердчишко уже не то…

Приоткрыли дверь.

Воздух пополз понизу, трогая ноги.

Федор присел на скамейку, низко наклонил голову.

Андрей опустился на корточки.

Оба дышали глубоко и жадно.

– Ничего, – сказал Федор, потирая ладонью широкую грудь. – Погодь, еще отыграюсь.

– А Семен Карпович, наверное, тоже любитель попариться?

– Еще какой! Ему бы – с кваском да травкой. Раз меня чуть до смерти не упарил. Сам навроде – кожа до кости, а внутри – стержень!

– Я у вас тут фотографию видел, где он молодой с орденами. Здорово, выходит, воевал.

– У меня тоже орден есть! – выкрикнул зло Федор и ткнул пальцем в грудь.

Андрей с трудом различил с левой стороны бледную наколку.

– Когда он фашистов долбал, я лес валил… Эх, и времечко было – тьфу!

– А за что вас? – спросил осторожно Андрей.

– Какая тебе разница? Только я свое до сих пор не наверстал.

– Сыновья-то в городе? – быстро спросил Андрей, чтобы сменить тему.

– Как же, начальнички! Только вот погода установится, сразу припрутся на казенной машине – за мясом. Бычок и два борова – это для них. Все лето со старухой упираемся, а они приедут, заберут – и до весны, а там по новой… Зато начальнички, оба! Выучились, едрена вошь…

– И внуки есть?

– Как не быть.

– А та, на стене, с медведем… – Андрей осекся, заметив, как вздрогнул всем телом Федор.

– Ты только при старухе не вздумай, – сказал он шепотом. – Нинка это, дочка старшего… Прошлым летом… таблеток нажралась – и каюк… Вляпалась в ихнего профессора ученого… А у того и жена, и детки… А тут еще папаша ее преподобный икру заметал… Петрушка вышла, вот. А девка была, скажу я тебе, – моя порода, упрямая – жуть, отчаянная, гордая… Каждое лето у нас жила, избу думали ей отдать… И телка, и корову, и хрюшек с приплодом… Она бы управилась с любым хозяйством, поверь… Во девка…

Федор замолчал.

Было слышно, как медленно с потолка срывается каплями вода.

Где-то в ограде глухо гавкнула собака.

– Может, в предбанник вылезем? – предложил Андрей и тронул Федора за горячее плечо.

– Уговорил! Оклемаемся, и по новой!..

Остыв на холодке, вернулись в баню.

Федор плотно прикрыл дверь.

– Ну лезь на полок! Теперича моя очередь веничком поработать.

Черпанул полный ковшик, приготовился.

Андрей вскарабкался наверх по скользким ступеням и блаженно закрыл глаза.

Камни ахнули, шумно зашипели.

Послышался стук ковша о край бочки, и опять загудел пар.

Федор медленно приблизился, легонько потряхивая веником…

18

Утром Андрей проснулся около девяти, хотя и собирался встать пораньше.

Его разбудил странный грохот.

Открыв глаза, он увидел, как, пошатываясь, пересек комнату Федор и скрылся в спальне.

Надо же в такую рань напиться…

Андрей встал, быстро оделся, поднял с пола ухват и прислонил к стене.

Появилась хозяйка с маленькой кастрюлькой в руках и прошептала, поглядывая на темные портьеры:

– Скрутило старого, ох, скрутило…

– Наверное, простыл?

Хозяйка поставила кастрюльку на стол, достала граненый стакан, покрыла его чистой марлицей и начала цедить отвар какой-то пахучей травы.

Андрей, не зная, что делать, продолжал стоять возле печки.

– Иди, милок, в зимовьюшку, там чай поспел, – не оборачиваясь, сказала хозяйка.

Андрей осторожно открыл дверь и сапоги натянул в сенях.