Одинокая

Алекс, с оператором выскочив из траншеи, направились в сторону леса. На ходу перепрыгивая через убитых. Оператор старался отснять кадры, чтобы запечатлеть хронику боевых действий. Тот поймал момент, когда двое мужчин вне возраста и без опознавательных различий явно с двух противоборствующих сторон стоя на краю траншеи, дрались, выкрикивая…

Первый:

– Нац.?!

Второй отвечая, орудовал увесистым кулаком, прикладывая наотмашь.

В пылу переходя на мат, хватая за грудки, тряс первого как мешок, тоже спрашивая исходя слюной:

– Колорад?! – разбивая в кровь губу…

Первый:

– Что ты здесь делаешь места мало у себя?

Второй:

– Тоже что и ты! Воюю… – отвечая, разбивая в кровь нос…

Первый:

– Я за свой народ…

Второй:

– А я за что, за кого?.. – громко смачно матерясь… За кратеры на Марсе что, ли? – толкая в грудь, – Я за Украину! За наш народ!..

Вновь завязалась драка. Те, оделяя друг друга тумаками, пиная ногами, падая, катаясь по земле, кричали…

Первый:

– Сваливай отсюда, тебя не приглашали… – ударом кулака сбивая с ног, хрипя… – в три бога, душу…

Второй привставая на ноги, шатаясь, собравшись в кулак, наотмашь ответил, приходя в кураж, свирепея:

– Нас не приглашают, мы на своей территории… – сплёвывая кровь…

Завязалась новая драка. Разрывная волна, накрыв их с головой, примирила; второй спасая первого, накрыл собой, его безжизненное тело истекало кровью.

Первый, выползая из-под обмякшего тела, глядя на молодого парня, закрыв ему глаза, пробуя на вкус кровь, бьющуюся фонтаном из груди, испуганно глядя на того, сказал:

– Как и моя… Свой пацан…

Зло:

– Когда же это кончится?! – закрывая глаза, – прости малой, не хотел, ничего личного… – отползая в сторону… – время у нас такое, безжалостное.

Тяжело вздыхая, достав из его кармана мобильный, сплюнув, сказал:

– Потом, даст Бог помиримся, свои все ж… – кивая на телефон, – мамке твоей эсемеску скину, – глядя на парня, вытирая скупую слезу.

Сводя скулы:

– Обещаю, пусть знает, что ты погиб в бою… – теребя, чуб, размазывая по щекам слезы:

– Чёрт! Совсем мальчишка!.. Прости… – убегая, на ходу отправляя смс…

Алекс, провожая того взглядом, крикнул:

– Уносим ноги или мы с тобой будем такими как они, – указывая на смешанные с грязью тела, что были превращены в месиво.

Пригибаясь от разрывающих снарядов, временами по-пластунски поползли в сторону леса.

Солдаты бежали в направление траншеи, чтобы захватив блокпост. Где-то совсем рядом сотрясался ствол пулемёта, выплёвывая пульсирующее пламя. Перепуганные солдаты, поднявшись из траншеи, побежали в сторону леса. Разрывная волна в одно мгновение накрыла всех с головой. Наступило затишье.

Алекс открыл глаза от вопроса:

– Сынок, ты живой? – это был женский голос.

Его осматривала женщина, стоящая в чёрном платке и в лохмотьях. Он, едва разжимая зубы, шевеля пересохшими губами, тихо сказал:

– Я поляк, жив…

Женщина, перекрестившись, сказала:

– Так мне всё равно кто ты, жив и хорошо… – указывая в сторону леса, – вон, сколько там полегло.

Плача:

– Боже ж мой! Как при немцах… – вытирая слезы, – куда не глянь все свои.

Качая головой, причитая:

– Да как же так?

Глядя на трупы:

– Поди, мамки дома ждут.

Зазвонил мобильный телефон. Алекс и женщина переглянулись; прислушиваясь, женщина поспешила к оврагу, что был в двух шагах, найдя мобильный, ответила:

– Да?

Женский голос на украинском с западным акцентом спросил:

– Где её сын…

Та ответила:

– Помер.

Чья-то мать сказала:

– Накройте его чем-нибудь… Он умер как Герой…

Женщина, сняв с себя косынку, нагнувшись, накрыла, перекрестив, сказала:

– Спи спокойно, мать знает.

Алекс смотрел на женщину, блуждающую среди трупов, которая отвечала и на остальные звонки, помогая им в последний раз проститься с родными.

Женщина, пройдя мимо Алекса кивком головы указывая на убитых поясняя, сказала:

– Так все же свои, хоть свечку за них мамки поставят, а то как-то не по-людски… – плетясь дальше к другим раскиданным вразброс телам, не зная, если среди них живые… – бубня себе под нос, – нехорошо все это… Свой против своего.

Через пару метров та, склонившись над погибшим, разрыдалась:

– Сынок, мама тебя нашла… – издав рык, убиваясь в крике, – отпустила на свою шею…

Горько рыдая:

– Как же теперь я без тебя, – причитая, – и отец, и Вася, теперь и ты…

Глядя по сторонам:

– Кому же жаловаться, а?! Свой своего убивает… – наклоняясь над ним, оседая, упала на спину глядя открытыми глазами в небо.

Алекс ужаснулся, сердце матери не выдержало.

К нему подбежал оператор с молодым помощником, взяв под руки Алекса те, тут же поспешили покинуть эти места…

…На следующий день по телевизору показали сюжет с Украины, репортаж вёл Алекс, рассказывая о вчерашнем бое. Эн смотрела, боясь пропустить хоть слово. Она смотрела и плакала, сопереживая людям, оказавшим по две стороны военного конфликта, но больше переживала за него, Алекса, что попал в такую мясорубку, не щадящую человеческие жизни.