Одинокая орешина

Печален колорит начала романа. Едва теплятся ночные огоньки в окнах немногих строений, погасли горны в старой кузнице, не стучат жернова мельницы, не поют родники. А днем на иссохших склонах гор видны пустоши — место пшеницы заняли колючки и терновник. Умерли и жилые дома, еще недавно совсем прочные. Их обваливающиеся стены истосковались по людским голосам, по запаху хлеба. Только ученики полуофициально существующей школы, в которой по доброй воле преподает студентка пединститута Сона Камсарян, полны радости жизни и интереса к миру. Увы, в этой школе всего семь учеников…

Однако село не хочет умирать. Оно еще надеется на своего заступника — старого учителя Камсаряна, коренного жителя Лернасара, чьи предки испокон веков трудились на этой земле. В его образе мы узнаем многие черты героя предыдущей повести — Мамяна. Это человек гуманный и разносторонний, озабоченный не только судьбой родного села, но и гораздо более широкими проблемами современной жизни.

Не с патриархальных позиций вступает он в борьбу за Лернасар. «Я не противник города, не поймите меня превратно… В какой-то мере рост городов за счет сел — процесс естественный… Но мне жалко горы. И землю долин жалко. Разве много у нас земли? Я устал уже об этом кричать», — пишет он новому секретарю райкома партии Вардуни. Камсарян не только учитель, но и агроном, имеющий высшее сельскохозяйственное образование. К проблеме «неперспективной деревни» он подходит по-деловому, с подсчетами в руках. Он напоминает, что в 1946 году в Лернасаре были лучшие по республике урожаи высокосортной пшеницы, точно подсчитывает количество ореховых деревьев, ранее приносивших огромный доход колхозу, предлагает создать специализированное ореховое хозяйство. Не отсутствием хорошей дороги (ее вполне можно построить), а нерациональным ведением дел колхоза объясняет он медленное умирание Лернасара. В статье «Заколоченный дом. Почему покинули его хозяева?», опубликованной в «Литературной газете» в 1981 году, Петросян так пояснял «экономическую сторону» проблематики своего романа: «Порой мы вкладываем громадные средства в освоение новых земель и теряем, губим старое. Разве это нравственный подход?»

Поначалу кажется, что основные проблемы романа хотя бы теоретически благополучно решены, но оказывается, что на дне его лежит и другая боль, еще более глубокая. Впервые читатель встречается с Камсаряном, когда тот приводит в порядок обелиск, воздвигнутый жителями Лернасара в память пятидесяти семи погибших во время войны односельчан. Что станет с этим памятником героизма и самоотверженности, когда село исчезнет? Что ждет Одинокую часовню одиннадцатого века, которая без присмотра уже начинает разрушаться? Кому будут нужны древние хачкары — резные камни-надгробья, в которых пока еще дышит история не только села, но и всего армянского народа? Не исчезнет ли вместе с ними и живая душа людей, которая гибнет там, где кончается уважение к предкам?

Проблема исторической памяти, определяющей нравственный уровень сегодняшнего дня, оказывается в романе чрезвычайно существенной. «Ликвидировали село, ладно. Но как быть с историей? Прошлое народа — это не сельский дом. Тот закрыл на замок и гляди, как он рушится тебе под ноги. А уж если рухнет потолок истории, он рухнет нам на головы, и потомки нам не простят», — говорит Камсарян в письме Вардуни. «Да, не простят», — мысленно отвечает ему секретарь райкома.

«Одинокая орешина» — первый роман писателя. По-видимому, лишь в жанровой форме романа писатель мог осуществить свои замыслы во всей их полноте. Символические образы трех кузнецов, Немой горы, Одинокой часовни и ряд искусно введенных в ткань произведения легенд существенно углубили философскую проблематику творчества Петросяна. Затронутыми оказались и глобальные экологические проблемы, и перспективы духовного развития человечества в эпоху НТР. Неизбежно расширилась и моральная проблематика произведения.

В последних книгах писателя заметна и эволюция его художественных приемов. Стремясь в первую очередь сохранить естественность повествования и жизненность своих героев. Петросян находит такую интонацию, при которой повествователь как бы сливается с героями, а иногда словно растворяется в них. Кем написаны вступительные страницы «Последнего учителя»? Автором повести, или Мамяном, или кем-нибудь из его учеников? Кто пересказал старинные легенды в «Одинокой орешине»? Сона Камсарян, ее отец или сам автор? На все эти вопросы ответить нелегко, да иногда кажется, что они и не нуждаются в ответе. Быть может, эта неопределенность и способствует эффекту сопереживания? По-прежнему удаются Петросяну непринужденные, искренние внутренние монологи его героев, а мастерство диалогов, пожалуй, окрепло. Вообще говоря, «Одинокая орешина» динамичнее других произведений, несмотря на ее насыщенность глубокой философской проблематикой. А может быть, именно благодаря ей?..