Одинокая смерть

Верно. Теплые вечера обычно привлекали на прогулку влюбленных. Но сегодня парочки, гулявшие такими вечерами, взявшись за руки, отсутствовали, не было также видно ни шумных мужчин на дороге в паб ни сидевших на скамейке около пекарни работников за последней сигаретой. Сейчас все двери плотно закрыты, звуки отсечены, ни смеха, ни голосов. Иногда кто-то выглядывал в окно и сразу прятался, плотно задергивая занавеску.

Перед ним были церковные ворота. Он посмотрел на высокое длинное окно над входом в дом священника, в холле горел свет, мягко рассеиваясь сквозь узорчатые стекла. Ратлидж углом глаза заметил легкое движение сзади и обернулся, вглядываясь в темноту.

Это было то время ночи, когда все краски стираются. Под деревьями во дворе лежала такая густая тень, что там невозможно было что-либо разглядеть. Прямоугольники надгробий были густого серого цвета, позади них возвышался темный силуэт церкви.

Он вошел в ворота, пересек лужайку и прошел к калитке, которую использовали священники для короткой дороги в церковь. Петли слегка скрипнули, выдав его присутствие, но он не остановился. Хотелось зажечь фонарь, чтобы не наткнуться в темноте на плиты, заросшие травой. Но нельзя было себя обнаруживать, к тому же свет мешал бы ему видеть.

Он выбрал дерево для ориентира, остановился, прислушиваясь.

«Там, — сказал Хэмиш, — за углом церкви».

Глаза привыкли к темноте, и Ратлидж мог поклясться, что какая-то тень скользнула и исчезла у южного портика, используемого для укрытия от дождя при похоронах. Он двинулся туда и чуть не упал, споткнувшись. Выругался про себя, дошел до угла церкви, встал у стены, одной рукой держась за холодный камень. Самое темное место было в глубине крытой галереи. Волосы на затылке у него зашевелились.

Кто-то был там, в темноте, он понял это сразу. Но где, в галерее или сбоку от нее?

Хэмиш сказал: «Берегись!»

Ратлидж раздумывал, стоит ли идти дальше.

Его специально заманивали? Или тот, кто прятался, надеялся, что он уйдет, чтобы самому потом исчезнуть?

Ратлидж продолжил движение, держась за стену, и был уже на полпути к портику, когда услышал слабый скрип двери, как будто кто-то вошел в церковь.

Но он не был уверен. Во всяком случае, тот, кто притаился в темноте, ждет и не уходит, инспектор это чувствовал.

— Я знаю, что вы здесь, — сказал он в темноту, — выходите.

Тишина.

И вдруг кто-то выбежал из портика. Явственно прозвучали шаги по мощенной камнем дорожке, потом скрип гравия. Человек убежал, потом вернулся? Ловушка. И очень умелая. Для него? Для Уокера? Знает ли этот таинственный преследователь, кто за ним самим ведет охоту?

Ратлидж вглядывался в темноту, все еще держась рукой за стену. Ноги утонули в густой траве. И грешники и святые все хотели бы лежать здесь, поблизости от церковной стены. Он сделал шаг в сторону и снова споткнулся о камень. Его, кажется, услышали — тень выскользнула из темноты портика и исчезла в направлении апсиды. Ратлидж продолжал осторожно двигаться, пока не приблизился к выступу, за которым был портик. Обогнул выступ и, выставив руку перед собой, вошел в тень крытой галереи. Пройдя ее, двинулся в сторону апсиды.

Но теперь он ясно чувствовал, что там уже никого нет. Пока он обследовал портик, лиса обманула охотника и пропала в темноте.

Ратлидж обошел вокруг церкви, вернулся к калитке в церковной стене, заметив, что она широко распахнута, хотя он оставил ее прикрытой.

Он закрыл ее, снова пересек лужайку, но след был потерян.

Куда он убежал? Вверх, по Гастингс-роуд, или вниз, в город? Теперь все равно не угадать. Тем более что он имел преимущество во времени. Хоть и небольшое, но достаточное для того, чтобы спрятаться в одной из боковых улиц или притаиться в темном подъезде.

Почему этот человек бродил ночью? Способность красться в темноте настораживала.

Ратлидж пошел обратно к гостинице, пытаясь вспомнить малейшие детали, которые помогли бы узнать темную фигуру, замеченную им у церкви. Высокий, в этом он был уверен, быстрый и ловкий, как зверь, который прекрасно видит в темноте. Судя по всему, церковный двор был хорошо ему знаком.

Вдруг где-то недалеко, позади себя, Ратлидж услышал звук заводимого автомобиля. Он обернулся, но ничего не увидел, даже мимолетного света фар. Он ждал, но машина не проехала в его сторону. Значит, автомобиль с погашенными фарами направился к Гастингсу.

Не было и речи о том, чтобы его догнать. Пока он возьмет свою машину, оставленную около гостиницы, тот человек будет уже далеко и скоро растворится на оживленных улицах большого города.

Ратлидж пошел будить констебля Уокера. Тот вышел из дверей дежурной комнаты, широко зевая, без мундира, в одной рубашке.

— Я здесь. Что случилось? Я только что уснул.

— Кто-то был на церковном дворе.

Ратлидж кратко рассказал все, что с ним случилось. С Уокера сразу слетели остатки сна.

— Сейчас, только накину мундир.

Констебль исчез за дверью и вскоре вернулся полностью одетым, в руке он держал фонарь.