Одинокая волчица

Андрей отложил в сторону вилку и изобразил на лице озабоченность:

— Понимаешь, — начал он, — я тут заходил в ювелирный магазин…

— Присматривать обручальные кольца? — хмыкнула я.

Хмыкнуть-то хмыкнула, но сердце екнуло…

— Зачем присматривать? Я купил… Прости, что так скромно, но в стране кризис. Это тебе.

Андрей протянул мне обтянутую атласом коробочку. Я открыла её дрожащими руками… Ах!

Ах, какая симпатичная цепочка там лежала!

Часть вторая СУМЕРКИ ИМПЕРАТРИЦЫ

Глава первая

Я услышала, как в замке поворачивается ключ, и оторвалась от перевода душераздирающей детективной истории. Не без удовольствия, замечу. Зарабатывать таким образом на хлеб — занятие приятное лишь для постороннего наблюдателя. Когда же занимаешься криминалом, пусть и в импортном исполнении, каждый день вне зависимости от настроения, то начинает казаться, что мир вообще состоит исключительно из преступников и их жертв. Хотя… Возможно, на самом деле так оно и есть… потенциально. Тем не менее, я сладко потянулась и пошла встречать любимого человека.

Понимаю, естественнее было бы сказать: пошла встречать мужа. Кто ещё мог свободно оперировать ключом от моей однокомнатной крепости? Но времена меняются и мы меняемся вместе с ними. Мы с Андреем до загса так и не дошли, хотя вялые попытки и предпринимали. Но судьба явно предназначала нам оставаться в гражданском браке: то у меня скапливалось безумное количество срочной работы и не было времени на устройство личной жизни, то Андрей неделями пропадал в своей конторе. А если выдавались свободные дни, мы, не сговариваясь, предпочитали проводить их более интересно, чем посещение казенного дома и обременение паспортов лиловыми печатями.

— Голодный? — задала я традиционный вопрос, ответ на который знала заранее. — Устал?

— И то, и другое, Наташенька, — довольно-таки бодро откликнулся Андрей. — А главное, имею право потребовать любви и заботы, потому как принес денежку. Заработанную, замечу, в поте лица.

— Не усугубляй, — попросила я. — По четвергам я не подаю, ты же знаешь. Пойдем ужинать, я тоже проголодалась. А тариф за любовь и ласку обсудим позже. На голодный желудок такие вещи не решают.

Мы были вместе почти два года и за отчетный период, похоже, ни разу об этом не пожалели. Нетривиально начавшийся роман следователя с подозреваемой обернулся довольно-таки гармоничным союзом. Разумеется, после того, как из подозреваемых я перешла в разряд жертв преступления.

С тех пор утекло много воды. Андрей из ФСБ перешел в частное сыскное бюро с элегантным названием «Шерлок», я, кроме переводов, написала и даже издала две собственные повести, а мы — тьфу-тьфу-тьфу — друг другу не надоели. Бывает, но редко. В достаточно зрелом, сорокалетнем возрасте, уже начинаешь более или менее разбираться в том, что такое хорошо, а что такое — плохо.

— Как твои успехи на ниве перевода? — поинтересовался Андрей, когда мы закончили трапезу. — Выполнила норму по трупам?

— Не сыпь мне соль на раны, — отозвалась я, поперхнувшись чаем. — Идиотизм на идиотизме и идиотизмом погоняет. Но вообще-то завидно.

— Кому ты завидуешь? — изумился мой друг.

— Тамошним писателям, — пояснила я. — Убивают, кого хотят, причем с полпинка. И не озадачивают себя правдоподобностью.

— Опять не понял, — пожал плечами Андрей. — Если все так просто, почему бы тебе не перенять опыт и не использовать его в твоих оригинальных произведениях? У меня при этом будет меньше головной боли.

Надо сказать, что, когда какое-то время назад я, помимо переводов, занялась изготовлением собственных произведений, то фантазию сильно не напрягала. Просто описывала то, что происходило со мной и моими друзьями. Как ни странно, если меня и критиковали, то за излишне бурное воображение, что было, как минимум, несправедливо.

Зато я четко уяснила для себя одну-единственную нехитрую истину: когда за выведение слов на бумаге платят деньги, то это занятие приобретает оттенок осмысленности. Любой труд, в том числе, и графоманство, должен быть оплачен. Рыночные отношения диктуют свои суровые законы.

Андрею, правда, приходилось выступать в роли консультанта, а это ему по ряду причин не слишком нравилось. Да и кому понравится дома без конца вспоминать служебные дела? Но перейти на прямые заимствования из «ихней жизни»? Да это же курам на смех! Я, естественно, бурно возмутилась:

— Перенять опыт? Да ты послушай, какой бред они несут. Убийство в купе при помощи отравленного ботинка. Можешь себе представить, как натурально это будет выглядеть в нашей действительности? Да этого не может быть потому, что этого не может быть никогда!

— Отравленный ботинок — это круто, — согласился Андрей. — Для нас это, пожалуй, пока только голубая мечта. Куда проще купить пистолет или автомат и расстрелять оппонента. Все равно не найдут…

Последняя фраза была окрашена далеко не мажорной интонацией.

— У вас опять прокол? — осторожно поинтересовалась я.