Одинокая волчица

Крутые старушки пошли, однако. Лично у меня таких сбережений нет, не было и не предвидится. Обеспокоенная же исчезновением тетки племянница вызывала все больше и больше подозрений, причем всю информацию для размышления относительно этих подозрений она выдавала самостоятельно, никто её за язык не тянул. О деньгах знали только они двое, деньги пропадают, причем из такого места, куда ни одному жулику, даже сверхпрофессиональному, просто в голову не придет заглянуть. А до этого — случай с «уникальным платьем», которое обнаружилось на какой-то бомжихе. Интересное кино получается.

— Кстати, Ольга, как вы опознали платье-то? На женщине возле метро?

— Очень просто. Тетя всегда все себе сама шила, причем по одному и тому же фасону: приталенное, с пояском, спереди застежка на пяти пуговицах и сменный белый воротничок. Это платье она сшила себе недавно, хотя отрез у неё лежал с незапамятных времен: кто-то из бывших учеников привез ей из-за границы отрез кримплена…

— Чего-чего?

Мои познания относительно материала заключаются в трех основных словах: шерсть, шелк и полотно. Все остальное находится уже вне пределов моей компетенции, причем, похоже, навсегда. Галка неоднократно пыталась провести среди меня культурно-просветительскую работу, но со временем поняла, что ей легче обучить всем этим премудростям кота Марса, чем меня. Плюнула и отстала. А вот теперь я пожинаю плоды собственного невежества.

— Ну, был такой материал модный лет тридцать тому назад, — нетерпеливо пояснила Ольга. — Не мнется, не садится. Так вот, сшить-то она сшила, а пуговицы подходящие никак подобрать не могла, хотя у неё их, по-моему, миллион. Пришлось мне специально покупать. Второго такого платья ни у кого нет, это уж точно… Да что платье, деньги все пропали! Кто-то догадался…

В этот момент в коридоре щелкнул замок входной двери.

— Сосед явился, не запылился, — сверкнула глазами Ольга. — Ну, сейчас я ему устрою допрос с пристрастием!

Я не успела вмешаться: Ольга пулей вылетела за дверь и сразу же взяла голосом верхнее «ля»:

— Это что же такое происходит, а?

— Чего лезешь? Чего орешь? Напилась, что ли… — отозвался хриплый мужской голос.

На самом деле слов было произнесено значительно больше, но все остальные, кроме процитированных — как говорится, не для печати. Впрочем, в нашем районе вообще и в доме, в частности, это не редкость, просто я никак не привыкну. Кстати, голос знакомый, где-то я его слышала.

Выглянув в коридор, я обнаружила, что знаком мне не только голос, но и его обладатель. Тот самый плюгавый мужичонка из шашлычной в парке. Обладатель роскошной клички «Черномор». Интересно, за что его так прозвали? Судя по всему, за рост: у Пушкина-то, Александра Сергеевича, Черномором назывался карлик из «Руслана и Людмилы». А дядька-Черномор — это уже потом, это уже совсем другая сказка.

— Где Анна Ивановна? Отвечай сию же минуту, куда ты её дел? Кто комнату ограбил? Деньги где?

Ответов Ольга не ждала, да и Черномор на них, судя по всему, отвечать не собирался. Судя по всему, он думал о чем-то своем, очень важном, и размениваться на бессмысленный, с его точки зрения, диалог и не намеревался. Он машинально матерился и продвигался к двери своей комнаты. На преступника он в этот момент походил меньше всего, уж скорее — на «алконавта», который мечтает только об опохмелке. Но тут ему на глаза попалась я…

— А это ещё кто? — рявкнул он, всем телом разворачиваясь к Ольге. — Ты кого сюда притащила, мочалка рваная? А ну, все вон отсюда!

Наши взгляды встретились и мне вдруг стало страшно. Такие повернутые внутрь глаза встречаются у двух категорий людей: у душевнобольных и у наркоманов. Вторые, впрочем, отличаются от первых только тем, что живут, как правило, значительно меньше. Хотя, если уж быть точной, ещё и тем, что не обладают вообще никакой логикой, даже логикой сумасшедших, и ожидать от них можно чего угодно.

— Я из милиции, — брякнула я первое, что мне пришло в голову. — Предъявите документы.

Ольга посмотрела на меня округлившимися от изумления глазами, но на Черномора этот явный и наглый блеф, как ни странно, произвел впечатление. Он даже немножко попятился назад и застыл на полпути между входной дверью и своей комнатой.

— Вызывайте наряд, — скомандовала я Ольге, стремясь закрепить достигнутый результат. — Будем производить обыск. На предмет обнаружения вещественных доказательств.

Эффект от этой моей выходки оказался молниеносным и неожиданным: Черномор одним прыжком сиганул за дверь и, не связываясь с лифтом, чуть ли не кубарем скатился по лестнице. Тут я поняла, что доморощенные фокусы пора прекращать: игра в сыщика зашла слишком далеко.

— Вызывайте милицию, Ольга, — повторила я. — Причин для этого, по-моему, вполне достаточно. Не нравится мне ваш сосед, не моего романа герой. Подождите, не набирайте вы «О2», они год будут собираться. Лучше я сама позвоню прямо в наше отделение. Так вернее.