Одинокие ночи вдвоем

Ананьев приехал действительно на велосипеде минут через пять. Открыл калитку, и мы увидели перед собой одетого в чистый комбинезон и меховую куртку крепкого мужчину со здоровым румянцем во всю щеку. Выглядел он спокойным, хотя и чувствовалось, что мы оторвали его от дела.

– Вы Ананьев? – строго спросила Лиза. Тон был явно прокурорский.

– Да, это я. Но я мясо не продаю.

Судя по его неожиданному ответу, нам стало понятно, что время от времени к нему все же наведываются наивные горожане, полагая, что у фермера средней руки можно отовариться свежей свининкой. Вероятно, у него договор с каким-нибудь рынком или ресторанами. Или просто не хочет возиться с разовыми покупателями, привык продавать все оптом.

– Меня зовут Елизавета Травина, я занимаюсь расследованием убийства Марии Орешиной.

– Убийства? А что, кого-то убили?

– Так звали ту самую женщину, которую прямо перед вашими воротами загрызли одичавшие собаки. Мне надо с вами поговорить.

– Хорошо, проходите… Я-то не сразу понял, о ком идет речь… – Хозяин впустил нас, и уже вскоре мы сидели у него на кухне за столом, и Ананьев готовил нам чай.

Конечно, Лиза блефовала, вернее, сгущала краски, говоря, что собаки набросились на Машу прямо перед воротами Ананьева. Кто знает, где точно произошло это людоедство. Но ей необходимо было в самую первую минуту общения с фермером вызвать в нем чувство вины.

Еще одна деталь. Лиза сказала, что занимается расследованием убийства. Это, конечно, звучит. И это почти правда, с той лишь разницей, что по-настоящему вести расследование может, скажем, следователь. Но наше законодательство предусмотрело и возможность для адвокатов вести самостоятельное расследование – лишь бы сослужить своему клиенту хорошую службу. Правда, не имея специального оборудования, мы сталкивались с большими трудностями. И материальными затратами. Взять хотя бы экспертизы… Но я отвлеклась.

– Скажите, Ефим, вы были знакомы с Машей Орешиной? – спросила Лиза, не сводя глаз с Ананьева. Казалось, она пытается по одному внешнему виду и по тону разговора определить, что он за человек. Но мне он сразу показался закрытым, неразговорчивым, хотя вполне гостеприимным и вообще адекватным во всех отношениях человеком. И если Лиза рассматривала его, то я – обстановку. Он любил комфорт, уют, чистоту. Кухня была хорошо оснащена бытовой техникой, и вообще в ней приятно было находиться. Я была уверена, что в большом холодильнике этого свиного фермера припасено много чего вкусного…

– Нет, я не знал эту несчастную женщину… И, поверьте, мне очень жаль, что весь этот ужас произошел неподалеку от моей фермы… Но у нас тут много собак… А за моими свинарниками есть овраг, куда я и сбрасываю отходы… Но это далеко отсюда. Думаю, собаки и питаются свиными потрохами… С чего бы им быть голодными?

– Знаете, по всей стране очень много таких случаев.

– Вы сказали, что произошло убийство. Вы называете это убийством?

– А вы бы хотели, чтобы это считалось несчастным случаем, понимаю… Я бы могла в это поверить, если бы не одно обстоятельство: никто не знает, каким образом Маша оказалась рядом с вашим домом. Поблизости ведь нет никого, к кому бы она могла пойти. Она пришла к вам, понимаете? И в милиции, и в прокуратуре это отлично знают. Вот и ответьте мне: в каких отношениях вы были с Машей? Хоть вы и живете на отшибе, все равно рано или поздно…

– Да что вы такое говорите? Не приходила ко мне никакая Маша! Да и незнаком я был с ней… Я даже не знаю, как она выглядит.

Лиза положила перед ним фотографию.

– Нет, точно не знаю и никогда не видел.

– Хорошо, тогда ответьте мне на такой вопрос. В тот вечер, когда все это случилось, вы дома были один?

– Нет, со мной тогда жила Дина, можно сказать, жена… Невеста… словом, мы собирались пожениться…

– И куда же она делась?

– Сбежала.

Ананьев как-то нервно осмотрел кухню, словно тень женщины, о которой он говорил, могла присутствовать где-то рядом.

– Когда именно?

– Так получается, что почти на следующий день после этого случая… Я понимаю, о чем вы сейчас подумали… Я тоже не всегда верю в совпадения… Но уверен, что Дина тут ни при чем… Она тоже не была знакома с этой женщиной.

– А вам это откуда известно?

– Она сама мне сказала, когда увидела уже труп этой Марии… Все же происходило рядом, сами понимаете, когда приехала «Скорая помощь», милиция, мы не могли не выйти… Дина, думаю, очень тяжело пережила это… Возможно, на нее подействовала эта смерть, знаете, в каком смысле? Она могла представить на месте этой Орешиной себя. Ведь она тоже ходит здесь… Значит, и на нее тоже могли напасть.

– Ефим, когда мы подошли к вашим воротам, мы увидели звонок и панель громкоговорителя. Получается, что Маша, находясь близко с вашим домом, тоже могла бы броситься за помощью к вам… Хотя, – добавила она, – трудно себе представить, что она была здесь, рядом просто так, прогуливаясь по пустырям и оврагам… Ладно, предположим, у нее здесь были другие дела… Вы понимаете, о чем я хочу вас спросить?

– Да, понимаю. Конечно, она должна была, когда на нее напали собаки, броситься к воротам и нажать на звонок… Так?