Одинокие женщины

— Итак, я пришел к выводу… — Вот они, ключевые слова! Диана навострила уши. — Что в этот раз не стоит пытаться пересмотреть этот вопрос. — Последовал всеобщий горестный стон. — Вместо этого, — продолжал судья, — я рекомендую обратиться к мудрости великого Барка. Дамы и господа, вы представляете цвет нашей юриспруденции, и я ни минуты не сомневаюсь, что если вы приложите свои таланты и знания в благородном деле поиска компромиссов, то обязательно разыщете более мудрое, более приемлемое для обеих сторон решение, нежели то, которое мог бы вынести суд. Буду ждать от вас такого решения. — Он сверился с часами. — Сегодня понедельник, одиннадцать сорок пять. Мой клерк покажет вам комнату для совещаний. Я настаиваю на том, чтобы обе команды адвокатов оставались в ней и вели переговоры целый день, с девяти до шести — а если понадобится, то и дольше, — пока не достигнут приемлемого соглашения. Слушание дела начнется в пятницу, в десять. Надеюсь, что до этого времени вы сами разрешите вопрос путем мозгового штурма. — И он самодовольно осмотрел аудиторию и закончил: — Леди и джентльмены, я настоятельно советую относиться к членам противоположной команды не как к противникам, а как к коллегам на ниве правосудия.

Зажимая руками уши, чтобы не слышать возражений, судья поспешно удалился.

— Безобразие! — взвыл кто-то. — Принудительные переговоры!

— Это незаконно! — возмущалась Марсия Уэйнрайт. — Пусть назовет прецедент!

— Проклятие, — ругался Байрон, — я как будто под домашним арестом.

— Слыхал я про то, как запирали судей, — заметил Билл Шэннон при появлении клерка, — но чтобы адвокатов — никогда!

И вот две команды адвокатов оказались предоставлены друг другу, словно провинившиеся школьники, запертые в просторной, отделанной дубовыми панелями комнате. Первые два часа ушли на обсуждение особенностей процедуры и сопровождались весьма горячими перепалками. Стороны были согласны только в одном пункте: возмущении наглостью Каниски.

— Мы давно уже взрослые, — повторяла Марсия, — и выросли из коротких штанишек! — И она была права. Недаром их звали «наемные убийцы»: всегда настороже, всегда готовы к атаке. Натренированы на то, чтобы вцепиться в глотку, в любое другое слабое место, нащупать ахиллесову пяту — и не выпустить противника. Биться до победного конца, не щадить и не просить пощады взамен. Противоборство стало стилем их жизни, ведь малейший намек на соглашение могут воспринять как слабость. Даже в вопросе о питании не удалось избежать столкновений. Пицца или гамбургеры — стенка на стенку. Еду заказали отдельно, из разных заведений.

После ленча вражеские армии устроили стратегические совещания за разными концами длинного стола.

— Что вы скажете об избранной Каниски тактике? — спросил Фрэнк Мерриан. — И старайтесь говорить потише. Боб?

— Он вычитал это из Библии, — предположил Боб Уорфилд. — Помните, как Соломон не смог принять решение по поводу двух женщин, претендовавших на одного младенца, и предоставил им разбираться самим?

— Если он не способен принимать решения — пусть идет в отставку.

— На основании чего? Непроходимой тупости?

— По-моему, дело тут не в нерешительности, — задумчиво возразила Диана, — и не в тупости. Скорее всего он уже принял решение и хочет исключить возможность апелляции.

— Согласен с Дианой, — прошептал Фрэнк. — Этот Каниски — изворотливый сукин сын. Держу пари, он уже все решил, только продолжает высматривать и вынюхивать. В таком случае нам нет смысла ломать копья. Кто-то теряет, а кто-то находит.

— Вот только кто? — теребил подбородок Том Энг. — Мы? Они? Это же ловушка. Если нам суждено стать победителями, то с какой стати вести переговоры? Зачем давать зацепку этим ублюдкам? Победитель и так получает все.

— Но если, — возразила Диана, — он уже настроился против нас, значит, готовность вести переговоры будет нам на руку. Как по-твоему, Фрэнк? Ты уверен, что мы уже выиграли бой?

Но ее босс, один из самых дальновидных людей, которых она знала, только растерянно качнул головой и произнес:

— Бог его знает. Он может выбрать кого угодно. Вот только чем он при этом руководствуется, хотел бы я знать?

«Твидлдум и Твидлдам» — так Аврам однажды обозвал их хозяев. Как ни грустно, она не могла с ним не согласиться.

— Я не хочу переговоров. Но я не хочу и проиграть.

— С другой стороны, мы все равно не угадаем.

— А с третьей стороны — черт с ними! Давайте говорить.

— Верно, — сказала Диана. — Только надо помнить об одном. Если им покажется, что мы хотим переговоров, они могут счесть это признаком слабости. И тогда будут еще тверже стоять на своем.

— О'кей, — кивнул Фрэнк. — Значит, начинаем переговоры, но с позиции силы. Давите на них. Никаких уступок, даже по мелочам.

Диана наблюдала, как на противоположном конце стола закивали головами и замахали руками — скорее всего пришли к точно такому же решению.