Одинокий демон. Златовласка зеленоглазая.

– С головой он "дружит", – хмуро ответила тоже приглашённая магесса Элеона, – вполне дружит. Но последствия перенапряжения оказались крайне разрушительны для организма. Само тело здорово и все органы здоровы, но вот с нервной системой, которая по всем показателям тоже здорова, что-то не так. Эриадор беспричинно проваливается в беспамятство. Пока его везли до столицы, говорят, он практически не приходил в себя. Здесь "провалы" стали не такими частыми, затем частота их ещё уменьшились. Последнюю неделю их вообще не было. Надеюсь, что их больше и не будет. Но нужно понаблюдать, поскольку причина их неизвестна. Магесса Аканта, которая его осматривала, тоже не смогла сказать ничего определённо. Похоже, что это как-то связано с его магией. А если точнее – связано с потерей способности к магии. На сегодняшний день он условно здоров. С логикой у него всё в порядке, мыслит и рассуждает здраво. Вот, всё что могу сказать в общих чертах…

– Благодарю Вас, госпожа магесса, – кивнул ей Влатий, – а каков прогноз на то, что его способности к нему вернуться?

– Ни-ка-кого! – бодро отчеканила в ответ Элеона, – поскольку никто не может мне сказать, что такое магия и как она взаимодействует с человеком, поэтому – ни-ка-кого! Случаи потери способностей были всегда, но происходили достаточно редко и, как следствие, изучены слабо. История показывает, что раз лишившись, их никто не находит вновь. Да что там далеко ходить за примерами? Когда отступников лишают силы на "плите слёз", никто ведь снова магом не становится.

При этих словах целительницы глава совета слегка поморщился.

– Хотя, – продолжила магесса, – существуют легенды, что кто-то, когда-то вновь обрёл магию. Но всё это, повторяю – на уровне легенд. Документальных подтверждений я не имею. Может, где-то и у кого-то они есть, но у меня их нет. Поэтому…

Магесса, пожав плечами, картинно развела руками.

– Короче говоря, – подытожил архимаг, – прогноз неопределённый, но юноша здоров и может присягнуть клятвой крови на верность императору и империи…

– А этого я не говорила, – ответила Элеона, – совершенно без понятия, что с ним произойдёт в момент принесения клятвы. Это же магический ритуал! Как он на него подействует? Запросто может и умереть.

– Но вы же сказали, что он здоров?

– Тело – да. А всё относящееся к "тонкой матери" – не знаю. У меня есть подозрение, что мальчик чудом выжил, пока его везли в столицу. Если опять "рубануть" по едва зарубцевавшейся ране, вполне вероятно, что второй раз он "не вытянет". Надеюсь, я понятно говорю?

– Да, – кивнул архимаг, – вполне. То есть, любые магические воздействия на него сейчас нежелательны?

– Лично я бы не стала рисковать. Это всё, что я вам могу сказать.

– Хорошо. Благодарю вас, магесса.

Элеона склонила голову, прижав подбородок к груди. Архимаг задумался на несколько секунд.

– А пригласите сюда господина Эриадора, – внезапно сказал он, обращаясь к двум молодым магам, стоящим возле дверей в зал.

Эри

Сижу. Никого не трогаю. Примус, правда, не починяю, а разглядываю большую двухстворчатую дверь, ведущую в зал, где в данный момент заседает верховный совет магов. Думают – что со мной делать? А что со мной делать? Кормить, любить, холить и лелеять… И гладить по шерстке… А больше ничего со мной делать не надо. Итак я пострадамшийся и ободрамшийся… Сходил, называется на войнушку! Фургон про…шляпил! Очнулся в какой- то трясучей телеге, на жалком пучке сена. А где? – не понимая, интересуюсь я судьбой своего передвижного дома.

– Он разбился, – печально отвечает, склонившись надо мною Стефи.

– Как разбился?

Самолёт, что ли? – думаю про себя.

– Мертвые лошади понесли вниз по склону. А внизу большой камень. А они так разогнались. И налетели… Там только доски остались… Раненые, которые были в фургоне, разбились…

– А ты как? – поинтересовался я, – ты ведь в фургоне был?

– Мне стало лучше, и я вышла наружу. Раненым нужны были места…

Да, – подумал я, когда услышал эту скорбную весть, – вот уж не знаешь, где найдёшь, где потеряешь. Старался, чтобы крепче сделали. Достарался! Будь конструкция похлипче, глядишь бы там колесо бы отвалилось, или ось бы на скорости развалилась… перевернулся бы, да и все дела. Починил бы… а тут…

Перед внутренним взором картина стремительно несущегося под гору чёрного фургона, мельтешащего спицами огромных колёс… Приближающийся серый здоровенный камень с острыми краями… Первыми в него грудью врезаются мёртвые, механически переставляющие ноги лошади, сзади на них неотвратимо надвигается громада фургона. Удар! Треск! Грохот! Разлетающиеся во все стороны доски, колёса, вещи, куски тел лошадей и людей… Кровища во все стороны…