Читаем Одинокий друг одиноких полностью

Одинокий друг одиноких

Любовь измеряется мерой прощения,привязанность — болью прощания,а ненависть силой того отвращения,с которым мы помним свои обещания.Я снова бреду по заброшенной улицена мыс, где прибой по-змеиному молится,качая права, и пока не расколется,качать продолжает, рычит, алкоголится,и пьяные волны мычат и тусуются,гогочут, ревут, друг на друга бросаются,как толпы поэтов, не втиснутых в сборники,не принятых в члены,а призванных в дворники.Стихия сегодня гуляет в наморднике,душа и природа не соприкасаются.Любовь измеряется мерой прощения,привязанность — болью прощания,а совесть — всего лишь в себя превращение,всего лишь с Началом Начал совещание…А в море житейском с припадками ревноститебя обгрызают, как рыбы-пираньи,друзья и заботы — источники нервности —и все-то ты знаешь заранее,и жуть возрастает в пропорции к суммеразвеявшихся иллюзий…Кто был потупее, кто благоразумен,тот взгляд своевременно сузил.Но время взрывается. Новый обычайродится как частное мнение.Права человека по сущности птичьи,и суть естества — отклонение,измена, измена! — проклятье всевышнееАдаму, я Еве напутствие… Свобода для мозга нагрузка излишняя,она измеряется мерой отсутствия.А море свои продолжает качания,толкуя, как старый раввин, изречение,что страсть измеряется мерой отчаянияи смерть для нее не имеет значения.…На пляже не прибрано. Ржавые челюсти,засохшие кеды, скелеты консервные,бутылки, газеты четырежды скверные.Ах, люди, какие вы все-таки нервные,как много осталось несъеденной прелести,на взгляд воробья, и как мало беспечности.Модерные звуки, как платья, распороты,а старые скромно подкрасили бородыи прячутся в храме, единственном в городемузее огарков распроданной вечности.Лишь музыка помнит,что жизнь — возвращениезабытого займа, узор Завещания.Любовь измеряется мерой прощения,привязанность — болью прощания…

ночная песня

А вдруг получится прозретьлишь для того, чтобы увидеться,в глаза друг другу посмотреть,и помолчать, и не насытиться..А не получится — пойдемв далекое темнои постучимся в тихий дом,где светится окно.И дверь откроется, и насхозяин встретит так обыденно,что самый умудренный глазне разглядит, что он невидимый.И мы сгустимся у огня,и сбудется, точь-в точь:ты путешествуешь в меня,а я в тебя ив ночь…

Этот стих родился в метро и был сперва музыкой: ноты я записал на листке (Максим потом аранжировал), а слова пришли позже…