Одинокий фонарь

Совсем не специально получилось, что я потянулась погладить мужское плечо, а в результате угодила в объятия. Он стиснул меня, как игрушку, горячо выдыхая в шею, отираясь лицом о мое, жестко оглаживая спину и не давая ни шанса хотя бы изменить неудобную позу. Но я и не пыталась, хотя сдавливать синяки на плечах – сомнительное удовольствие!..

Просто не понаслышке знала, что даже у самых сильных и волевых людей в душе бывает сокрытая боль за близких, которую они вынуждены в себе носить. Не позволять проявлять себе слабость даже в деталях, не признавать очевидных чувств и улыбаться, улыбаться миру, чтобы никто никогда не догадался, что и у таких людей бывает самая настоящая боль. И только иногда, совсем чуть-чуть приоткрыть вдруг железный заслон, если кто-то очень-очень близкий окажется рядом…

А потом вдруг лег спиной на траву вместе со мной. Молча вглядывался в мое лицо, расслабленно оглаживая щеки руками. Теплый, немного поблёскивающий взгляд поселил во мне растерянность. Я никогда не видела его таким. Словно с человека сдернули покров, и он под ним оказался совершенно иным. Возможно, слишком нежным и ранимым, но стоит ли судить по нескольким минутам?

– Ты знаешь, что я еще ни на ком так не срывался? – сощурился, мягко улыбнувшись.

Еще бы комары в попу не впивались…

– Я бы и не хотела этого знать, – виновато улыбнулась, пряча взгляд.

– Прости, – хрипло шепнул, прижимая мою голову к своей груди. – Прости, девочка… Я так виноват перед тобой!.. – поцеловал в макушку, лоб, лицо. – Так грубо сорвался, дурак… Думал, не простишь, уедешь!..

– А я еще и не простила!

– И правильно сделала, – нашел губами мои.

Где-то в глубине леса одиноко ухнула сова. Наверное, завидовала жарким поцелуям и тесным объятиям.

– Авантюристка моя, – выдохнул в макушку, целуя волосы.

Я улыбнулась, ощущая, что комок обиды действительно тает. До конца, к сожалению, не исчез, но начало меня устраивало.

– Знаешь, я немного поспала… Если сейчас выехать, то к утру ты будешь на работе, – неуверенно предложила. – Или давай я тебе ключи дам. Ты еще успеешь…

– Нет уж, мадам, – сел вместе со мной, хмыкнув. – Раз заварила кашу, то расхлебывать будем вместе, – коротко прижался к моим губам. – Назвалась Чигракову моей, – так будь любезна соответствовать!

– Макс… Ну я же правда хотела как лучше! А ты…

– А я болван и злодей!.. – шутливо прорычал, несколько раз качнув на коленях. – Кать, ну куда мы в ночь поедем? – Посерьезнел. – Поздно. Да и раз уж организовала всю эту авантюру, дай хоть насладиться. У меня с юношества не было свиданий при луне в лесу с прекрасной девушкой, и уж тем более меня никогда никто не похищал! Может, в этом и правда что-то есть?

Сзади раздался плеск воды, затем снова – сильнее…

Мы вскочили, не сговариваясь, и через несколько восторженно-встревоженных «уйдет!!!», «какая большая!..», «подсекай, подсекай!» с радостью вытащили на берег небольшого, трепыхающегося на траве карпа…

Удивительное дело, но даже маленький свежепойманный карп, которого мы приготовили на мангале, был просто объедением! Конечно, он быстро кончился, и захотелось еще. Макс выглядел очень довольным, кидая совсем по-мальчишески гордые взгляды на меня и тарелку с останками карпа. Но идти к озеру кормить комаров и снова сидеть в засаде желания пока больше не было. Да и вино, которое мы быстро приговорили на двоих, весело тостуя за отпуск, сделало свое темное дело: мысли о теплой, уютной кроватке были уже не такими уж и дурными.

Впервые за две недели мы засыпали не только вместе, но и тесно обнявшись. Я утопала в его запахах, напитывалась теплом и никак не могла успокоиться, чувствуя себя сейчас оставшейся за много километров отсюда Тесси: хотелось и прильнуть, и поцеловать, и поласкаться… Но Макс уже настолько слабо сопротивлялся моим восторгам, что я не стала испытывать больше судьбу и оставила его в покое. В конце концов, впереди еще целая неделя, а я обещала ему отдых.

Следующий день мы просто проспали до обеда. И я бы спала и дальше, если бы кое-кто не начал гладить, целовать и всячески намекать на то, что сон сейчас не самое интересное! Почему-то вспомнилось вчерашнее утро, и я из чистого принципа, подражая Максу, накрылась со стоном подушкой.

– Бунт?! – возмутился, явно улыбаясь и нисколько не меняя курса домогательств.

И когда я ощутила среди поцелуев на спинке, как с меня совершенно беспардонно стягивают трусики…

– Макс, я не хочу! – вывернулась, максимально достоверно отпихивая его.

– Кто такой не хочу? – притворно изумился, подныривая рукой в горячее потайное местечко, и потянулся губами к груди.

– Я на тебя вчера обиделась и еще не простила!.. – брыкнулась и тут же была слегка придавлена сбоку к кровати.

И хотелось бы брыкнуться снова, но невольно закусила губу, прислушиваясь к быстро разливающимся по телу приятным ощущениям от манипуляций в трусиках.

– М-м-м… – проложил дорожку щекотных, чувственных поцелуев по животику. – Вы правы, мадам, – непозволительное для гусара поведение! – обжег дыханием нежную кожу паха. – Я просто обязан извиниться… как следует!