Одинокий фонарь

Терраса была остекленной, с широкими, вечно распахнутыми дверями, отчего пол у входа был усыпан подсохшей красной и желтой листвой с плодовых деревьев. Дамьен, вволю нагулявшись в первые же два дня по саду и разодрав соседской собаке морду за неуемное любопытство, теперь мирно посапывал на моих ногах.

– Кать, телефон звонит…

Мама вышла, вытирая руки полотенцем. Из дома тут же потянуло вкусной стряпней, а рот переполнился слюной.

– Я слышу, – отозвалась, перелистывая шуршащую страницу книги.

Над ухом послышался укоризненный вздох.

– Ответь, дочь… Волнуется ведь! Подумаешь, поругались, с кем не бывает?

– Он знает, где я. Захочет, приедет.

Конечно, я бы не была такой спокойной, если бы не знала, что эта размолвка – временна. Просто мне захотелось побыть с родными, сменить обстановку. Это не так уж и удивительно, если вспомнить, как часто мы стали ссориться по мелочам. Брошенные посреди комнаты носки, немытая чашка, вовремя не выгулянная собака… Что-то стало исчезать из наших отношений. Я честно говорила об этом не раз, но, кажется, так и не была услышана.

По жестяной крыше весело ударялись и отскакивали тяжелые капли все усиливающегося дождя. Но в пледе было тепло и уютно, а какао не успело остыть. Два дня назад я официально стала свободной от брачных обязательств, но не испытывала по этому поводу никаких эмоций. Гораздо больше мне нравилась мысль о том, что на квартиру нашелся покупатель и он уже внес предоплату. А значит, скоро и все остальное окажется поделенным поровну.

Похоже, мама забрала у меня и телефон, и кружку, чтобы не опрокинула, засыпая. На свежем воздухе за чертой огромного города и так отлично спится, а уж монотонному убаюкивающему перестуку дождя и вовсе не воспротивиться…

Мне снились чудесные цветные сны. Кто сказал, что такие снятся лишь сумасшедшим и детям, тот просто завидует. Монохромными мои сновидения были лишь несколько раз и свидетельствовали скорее о черной депрессии. Я летала в небе, обладая суперсилой, словно герой из голливудского блокбастера, соревновалась на мечах с лучшими самураями тысячелетия и даже почти победила! Оставалось лишь еще немного выстоять, еще немного приложить усилий, но мастер оказался сильнее меня и уверенно теснил выпадами к краю мира.

Вот только самурай, вместо того чтобы приложить меня как следует мечом напоследок, неожиданно нежно прижался губами к моим губам. Застонав, я отвернулась, сонно потирая глаза и недовольно косясь на вполне европейское лицо с пытливой полуулыбкой. Макс нависал надо мной, упершись руками в ручки кресла, и ничуть не смутился моей досады на лице.

– Мадам, вам вредничать не надоело?

– Я разве вредничаю? Всего лишь интригую!..

– Весь внимание, – хмыкнул добродушно. – Чем порадуете? Обед, порка, казнь?..

Сон как рукой сняло. Я удивленно распахнула глаза.

– Макс, ты каких там оттенков насмотрелся без меня?.. Какая порка?!

– Обыкновенная. С эротическим уклоном.

Ах, даже так?.. Теперь была моя очередь веселиться.

– Как будет угодно моему хозяину. Что предпочитаете: плетки, наручники, кляп?..

– «Извини» будет достаточно.

– Извините, хозяин, рабыня больше не будет подбирать носки по всему дому! Рабыня хочет, чтобы ее отшлепали!..

Изумление Макса росло все сильнее с каждым выкрикнутым словом, а под конец, когда я окончательно разозлилась, уже опасливо косился на двери.

– Может, – продолжила, – мне плетку принести и умолять на коленях выпороть…

Макс поймал мое лицо руками.

– Тихо ты! – рассмеялся, следом завладевая губами. – Твои нас услышат, не то подумают… – подсунул руки под спину и колени.

– А пусть думают! – завертелась в загребущем захвате. – Я требую сатисфакции плетками и… контрибуции!..

– Да понял я, понял… – раздраженно заворчал.

Макс наконец извлек меня из-под кота, книжки и пледа и немного покачал на весу, укоризненно глядя в глаза.

– Квартиру пропылесосил, посуду вымыл, мусор вынес. Но стирать и готовить не буду.

– Будешь.

Щуриться я тоже умею. И даже сопеть, прожигая взглядом, у меня получается куда эффектнее! Вот только Максу это не понравилось. Грустным и унылым стало его лицо, а мои ступни ощутили вес всего тела на холодном дощатом полу террасы. Дождь все упрямее колотил по крыше, стекая громким водопадом на землю. Максим сложил руки на груди и, присев на спинку дивана сбоку, молча наблюдал за буйством непогоды, а Дам, как истинный кот, тут же занял хозяйское нагретое кресло. Видимо, чтобы не остывало…

Устроившись на диване с поджатыми ногами, я ждала, что меня все-таки обнимут, но… Широкая мужская спина застыла передо мной красивой скульптурой, а дождь все лил и лил, словно небо прохудилось.

– Ты голодный? – тихо спросила, глядя на эффектный разворот плеч.

Я рефлекторно перетерла подушечками пальцев воспоминание о мягкой нагретой ткани его тонкого свитера. Это тающее в руках ощущение не хотелось отпускать. Выхваченный на несколько упоительных мгновений запах его тела взбудоражил воспоминания, и ссориться уже совсем не хотелось.

– Мама борщ готовит, я давно хотела тебя познакомить с родней. Знаешь, она отлично стряпает!..

Максим отрицательно покачал головой.