Одинокий фонарь

До кустарника оказалось рукой подать, что мне теперь промокшие ботинки и волосы, прилипшие к лицу… Макс был грязный, мокрый и очень расстроенный. Струи воды стекали по мужскому лицу, словно обрисовывая его контуры. Сердце все еще колотилось от страха, но я облегченно выдохнула.

– Могу помочь, если хочешь, – подала голос, привлекая внимание.

Несколько секунд молчания, и изумленное выражение лица мужчины создавало неловкую паузу.

– Лучше езжай домой, простынешь, – буркнул он, подтягивая капюшон куртки. – Тебя отец небось ищет.

Замерев на месте, я стиснула зубы, чтобы не наговорить глупостей. Кто-то должен сделать шаг к примирению, – и если не я, то почему – он?..

– Прости, что накричала.

Он посмотрел на реку, щурясь.

– Знаешь, я не так себе представлял знакомство с твоими родителями… Сам сглупил, надо было иначе все сделать…

Холодная мужская щека под моими губами оказалась с привкусом воды. Но по лицу Макса стало понятно, что он тоже не готов разорвать отношения из-за такой мелкой ссоры. И его неприступный взгляд заметно потеплел после поцелуя. Только времени на сантименты не было.

– Поехали, покажешь, где застрял. Я тебя вытащу. Дед Семен пока соберется, пока выпьет, пока заведет свой старинный трактор… Это если заведет!..

Обернувшись, Макс проводил взглядом едва ковыляющую фигуру деда к дому.

– Иди в машину, я сейчас…

Совместными усилиями мы вытащили «мицубиси» довольно быстро. Макс командовал, сигнализируя жестами, я потихоньку газовала. Грязь, сырость, вонь… Но мы успевали даже мрачно шутить, несмотря на то, что испачкали друг друга грязью из-под колес. Ехать в город прямо сейчас не было смысла, и мы заранее пришли к общему решению, что на время вернемся к моим родителям, – хотя бы обсохнуть.

Ритмы рок-радиостанции вперемешку с тяжелыми композициями хоть немного скрашивали ощущение мурашек от холодной, мокрой одежды. А еще я знала, что мы помиримся. Это грело душу.

Дома нас встречал запах свежего хлеба, жареной картошки и борща. Слюной можно было захлебнуться с порога, если бы не вечно курящий папа.

– Наконец-то вернулась!.. – проворчал он, попыхивая сигаретой. – Я уж думал за тобой ехать…

Сестрицу пришлось временно потеснить: у нас с ней была одна комната на двоих, и за годы моего замужества в доме больше помещений не стало. Мне вполне подошли ее сухие вещи, а вот с Максом пришлось повозиться. Папины рубашки, которые нам выдала мама, свободно болтались на Максе едва ли не в два слоя, а штаны оказались коротки и не менее широки… И если с рубашкой еще можно было смириться, то штаны пришлось кое-как ушивать на время, чтобы не падали.

– Погоди, тут у Аньки футболки были… Сейчас найду!..

– Кать, да нормально, – оставь! Лучше уже не будет. А если я порву какую-нибудь розовую футболку твоей сестры…

– Она розовое в жизни не носила… Вот, нашла!..

С видом победителя я извлекла из шкафа старенькую сестрицыну футболку черного цвета со вполне еще целой надписью «Nirvana». Макс подозрительно прищурился.

– Слушай, а это точно твоей сестры футболка? Покрой-то не женский…

– Да точно, точно. Это она только пару месяцев как осознала себя девушкой и стала одеваться женственнее. Ты бы ее несколько лет назад видел – мрак!..

– Знаешь, я лучше так останусь. Вдруг эта вещь ей дорога как память…

– Милый, не капризничай. Нас внизу к столу ждут, ты в балахоне собираешься с родителями знакомиться?

Макс тоскливо посмотрел в недозашторенное окно.

– Или ты уже не хочешь знакомиться?.. – неуверенно доспросила.

Со вздохом он подтянул меня за руку к себе, обнимая. Такой теплый, нежно сопящий в ушко и пропахший бензином…

– Катюш, давай просто поедем домой? Нет, ты не так поняла, – остановил мои отталкивания. – Я хочу познакомиться с твоей семьей, мои планы не изменились, несмотря на произошедшее. И я благодарен твоей маме за поддержку. Но я не хочу показываться твоим близким вот так, в чужой одежде, и словно меня вынудили.

– Не волнуйся, – обняла, глядя в глаза. – Они хорошие люди, и общаться с ними не сложнее, чем с владельцем крупного завода. Ты ведь не перестал быть собой от того, что иначе выглядишь?

Постепенно напряженные плечи под моими руками заметно расслабились, я услышала вздох. Едва коснулась губами его губ и прошептала:

– И меньше я тебя любить не буду, даже если вы с папой не найдете общего языка.

Стиснул, прижимая к себе, покачивая.

– Ласковая моя, голубка… – горячо выдохнул в висок, снова вдыхая запах моих волос. – Извини, я не хотел ссориться.

У него такой внимательный, изучающий взгляд, и такой надежной кажется колыбель его рук.

– Мы все переволновались, – поморщилась, улыбаясь. – Ну, так что, идем?

Он замер, обнимая меня и лаская взглядом мое лицо.

– Я люблю тебя.

Стремительный, нежнейший поцелуй быстро перекрыл удивление от признания. Мягкими теплыми губами Макс захватывал и дразнил мои, доставляя немалое удовольствие и языком. Проникал им в рот, выманивая в гости мой, и тут же захватывал его губами, нежно посасывая. Нежность и страсть смешались в одно, и стало просто невозможно соображать, когда так откровенно ласкают по-французски!..