Одинокий лыжник

— Я действительно работаю над киносценарием. Естественно, что как писатель интересуюсь всем происходящим вокруг, Работая над своим произведением, писатель пишет о людях, с которыми он встречался, о событиях, которые произошли с ними, о местах, которые он видел, в общем, использует все, что он слышит и видит. Все, о чем писатель пишет, он читал, видел или испытал сам. Случайно мне попалась ваша фотография. Мы не были знакомы. и я ничего не знал о вас. Вы были для меня лишь подписью, связанной с неким Гейндрихом. Однако затем я прочитал в газете, что Гейндрих Штельбен был близок с танцовщицей Карлой Рометтой. Буквально через несколько часов после этого встретил вас, а на следующий день узнал, что вы намерены уплатить фантастическую сумму за «Кол да Варда», в свое время принадлежавшей Гейндриху Штельбену. Согласитесь, сами, что я не мог не заинтересоваться таким странным развитием событий.

Некоторое время Карла молчала; забыв о своей сигарете, она недоумевающе смотрела на меня. У меня мелькнула мысль, что она, очевидно, поверила моему объяснению, так как спросила:

— Ну, а фотография? Как: она вам досталась?

— Хорошо, скажу, если вы удовлетворите мое любопытство — почему вы намеревались уплатить за «Кол да Варда» четыре миллиона лир? Извините меня, — поспешил добавить я. — Я знаю, что не вправе спрашивать вас об этом, но все это настолько странно, что заинтриговало меня.

— Понимаю, — чуть ли не шепотом ответила Карла, — вы предлагаете мне сделку… Я объясню вам, почему мне хотелось купить «Кол да Варда», а вы расскажете мне, каким образом фотография оказалась у вас. Нельзя сказать, чтобы вы были галантны. Но ведь вы не имеете никакого права расспрашивать меня, а я имею полное право спросить о фотографии, которую когда-то подарила очень близкому другу.

Мне было неловко, поскольку я действительно не имел права совать нос в ее личные дела. Если ей так хотелось, она могла за любую цену покупать сколько угодно гостиниц. Кроме того, я вовсе не собирался признаваться ей, как и почему у меня оказалась ее фотография.

Я уже хотел извиниться и предложить продолжить спуск в Кортино, но Карла вдруг заявила:

— Я вовсе не возражаю против того, чтобы рассказать вам все, если вы будете молчать об этом. Обещаете?

Я кивнул.

— Фотография была сделана накануне войны. Я танцевала в Берлине. Гейндрих служил в гестапо. Он был женат, и нам приходилось соблюдать осторожность, но мы любили друг друга и были счастливы. Затем началась война и мы вместе побывали в Чехословакии, Франции, Австрии, Венгрии, а потом в Италии. Это было чудесно! — Карла говорила тихо, и взгляд ее больших темных глаз был устремлен вдаль, в мрачные дебри соснового леса. — Потом Германия капитулировала, и Гейндриха арестовали на вилле у озера Комо. Но ему удалось бежать, и вскоре мы снова встретились. Он купил «Кол да Варда» потому, что… — Она внезапно испытующе посмотрела на меня. — Вы, англичане, такие холодные, я сомневаюсь, поймете ли вы меня… Он купил этот отель потому, что здесь мы впервые встретились в январе 1939 года. День был теплый, солнечный, и мы много часов просидели на террасе, болтая, после чего уже виделись ежедневно. Спустя некоторое время я приехала к нему в Берлин, где он устроил для меня контракт с одним из лучших ночных клубов… «Кол да Варда» принадлежала нам месяца три, и мы жили, как в раю. Потом эти паршивые карабинеры арестовали его… После его ареста я жила в Венеции. Как только Гейндриха перевели в «Реджина чели», я отправилась в Рим, чтобы организовать его побег, но Гейндриха вскоре передали англичанам. Это был конец. — Последние слова она произнесла едва слышно.

Карла помолчала, но потом, пожав плечами, уже спокойным тоном продолжала:

— Теперь с той жизнью все кончено. В память о нашей любви я хотела купить этот отель. Мы с Гейндрихом собирались; превратить «Кол да Варда» в маленькую виллу в горах, и он уже начал заниматься этим, но его арестовали. Сейчас… когда Гейндриха нет в живых, я хотела, чтобы «Кол да Варда» принадлежала мне. Денег у меня много. За время службы в гестапо Гейндрих разбогател и оставил мне имущество почти в каждой столице — дома, драгоценности, а не банковские счета и ничего не стоящие бумажки, Карла снова посмотрела на меня. — Ну, вот, теперь я рассказала вам все, все…

Я чувствовал себя неловко и не мог выдержать ее укоризненного взгляда. Она не должна была рассказывать мне все так подробно.

— Но почему же вы поручили Стефану Вальдини вместо вас торговаться на аукционе? — спросил я, пытаясь скрыть смущение за таким прямым вопросом.

— Почему, почему? — засмеялась она. — Как много у рас вопросов. — Да потому, что я хотела избежать ненужной гласности.

— Понятно, но почему Вальдини? Он же… он же кажется мне мелким жуликом.