Одинокий лыжник

— Вот и хорошо, а то я уже начинал беспокоиться. Я видел других в таком же положении и знаю, что это значит. Конечно, ваша работа совсем другая, чем наша, операторская: сначала нужно все основательно продумать, — Голос. Джо подобрел. — Ну, как прошел аукцион?

Я рассказал, что произошло на аукционе.

Так вот почему я застал Вальдини в таком отвратительном настроении, когда вернулся сюда, — заметил он. — Гангстер из Сицилии, а? Он действительно похож на гангстера. Держитесь-ка подальше от его проклятой бабы, Нейль.

Ужинали мы только вдвоем, разговаривали мало. Я размышлял, чем сейчас заняты те трое, думал о том, что происходит во внешнем мире, гадал, что же произойдет тут. Мне почему-то казалось, что и наше убежище, приютившееся на снежном склоне горы Кристалло, тоже что- то выжидает…

Сразу: же после ужина я ушел к себе. Хотел поработать. Садясь за машинку, я подумал о том, в каком отчаянном положении находились мы с Пегги накануне моей встречи с Инглезом, и не мог допустить, чтобы это продолжалось. Я должен был воспользоваться представившейся возможностью поправить дела — для этого мне следовало написать сценарий, который понравился бы Инглезу.

И все. же работа у меня не шла. Решительно все мысли о сценарии вытеснялись размышлениями о том, что происходит в «Кол да Варда», Я не мог заставить себя работать над сценарием, сталкиваясь с такими непонятными фактами. В сотый раз я спрашивал себя, почему «Кол да Варда» так интересует Инглеза. Понятно, зачем приехали сюда-Вальдини и Форелли, но Мэйн и Керамикос? Правда ли то, что Керамикос рассказал мне о Мэйне? И почему он рассказал мне об этом, почему предупредил меня? Кто купил «Кол да Варда» и зачем?..

Я тупо смотрел на машинку и в полнейшем отчаянии курил одну сигарету за другой. Ну почему я не выброшу из головы всю эту историю и не займусь сценарием? Я клял себя, проклинал Инглеза за то, что он просто не поручил мне написать сценарий, а дал задание наблюдать за сборищем весьма сомнительных типов.

Несмотря на электрический камин, в комнате было холодно. Взошла луна. Снаружи расстилался белый мир. Холодный и враждебный. На подоконнике лежал толстый слой блестящего снега. С крыши свисала огромная снежная глыба, завершавшаяся длинной острой сосулькой.

Наконец я решил: какой смысл думать о сценарии, если голова полна всяких вопросов?.. Я принялся выстукивать на машинке очередной отчет Инглезу, на этот раз о Керамикосе. Излагая наш разговор в кафе, я слышал шум канатной дороги, в течение примерно часа трижды приходившей в движении. До меня доносились голоса из бара, а затем, часов в десять, тяжелые шаги, пожелания доброй ночи, стук закрываемых дверец.

— Ну, как идет дело? — поинтересовался Джо, просовывая голову ко мне в комнату.

— Нормально.

— Вот и хорошо. Внизу сейчас никого нет — все разошлись спать. Там теплее. Если хотите еще поработать, спуститесь…

Я поблагодарил. Джо прошел к себе, и в течение нескольких минут, я слышал, как он двигался по комнате. Затем все затихло. Вскоре Джо захрапел, и его храп доносился через стену.

Я закрыл машинку, встал и, коченея от холода, залез под теплое одеяло, однако долго не мог уснуть, мучимый раздумьями.

Видимо, я все же задремал. Когда я вдруг проснулся, высоко поднявшаяся луна заливала светом комнату, отражаясь от эмали умывальника. За стеной продолжал храпеть Джо, а в доме стояла прежняя тишина, однако мне почудился какой-то шум. Я лежал, согревшись под одеялом, прислушиваясь и ощущая ту самую настороженность, какую испытывал в детстве, внезапно просыпаясь в темноте.

Ничего не услышав, я попытался снова уснуть, но не мог, и, вспомнив о баре, решил, что не плохо бы выпить рюмку коньяка. Я встал, поверх пижамы надел два свитера и вдруг заметил, что окно выглядело как-то иначе, чем прежде. Подойдя к окну, я обнаружил, что огромная глыба снега, свисавшая с крыши, упала. Меня, очевидно, разбудил шум ее падения. Я уже было отвернулся от окна, как вдруг заметил проходившего по террасе человека, фигура которого, освещенная луной, отбрасывала длинную тень. Он осторожно спустился по ступенькам и скрылся за деревянной балюстрадой. Я даже не заморгал — уж не показалось ли мне это? Вообще-то говоря, меня это- совершенно не касалось. Возможно, что это был ухажер Анны, официантки, любившей пококетничать с посетителями, Я взглянул на часы. Шел третий час. Вероятно, на мое решение подействовало то обстоятельство, что сон все равно прошел, и я был одет. Я вышел из комнаты и тихо спустился по лестнице.