Одинокий мститель. Убийство в госдепартаменте.

— Всё в жизни меняется. Не видит перемен только тот, у кого нет глаз. Мы всем надоели. Слишком долго мы заправляли городскими делами. Наркота, проституция, азартные игры, рычаги политической машины — всё было в наших руках. Но если на выборах наши друзья провалятся, с новыми людьми нам придется туго. Боюсь, как бы нам снова не встретиться с Крэнстоном.

— Крэнстон? — Ларри презрительно пожал плечами. — Это ископаемое? Что в нем страшного?

— Старик — источник всех наших неприятностей, — сказал Лагана. — Если ты как следует это усвоишь, попадешь в тюрьму позднее. — С сомнением посмотрев на Ларри, он покачал головой: — До тебя не доходит простая истина, что нельзя зарываться. Расскажу вам одну присказку, будто вы детишки в школе. Постарайтесь понять. Так вот, жил в Нью-Йорке один человек, возглавлявший городской профсоюз. А в том союзе половина членов были уголовниками. Человек этот был моим другом, а дело происходило в двадцать пятом году. В те времена глава большого профсоюза в Нью-Йорке был ничуть не ниже кандидата в сенаторы от демократов, скажем, в Алабаме. По своему политическому статусу, естественно. Мой друг Пит был большим человеком среди местных политиканов. Его парни составляли ядро самого крутого профсоюза, который когда-либо существовал в Штатах, и дышали они только по команде Пита. Когда он приходил в ресторан, у его стола выстраивались навытяжку мэтр и пятеро официантов. Ни один клиент не смел требовать, чтобы его обслужили, пока не был удовлетворен Пит. — Сунув в рот сигарету, Лагана повернул голову, и Гордон услужливо поднес ему спичку. — Благодарю. Так вот, однажды вечером Пита пригласили на пьянку, и вдруг он увидел, что какого-то ублюдка на другом конце зала обслуживают на таком же высочайшем уровне. Это подействовало Питу на нервы. Он вызвал мэтра и поинтересовался, что там за тип. «Бриллиантовая Нога, наш дорогой клиент», — ответил тот.

Тебе что-нибудь говорит эта кличка? — обратился Лагана к Ларри.

— Конечно, — ответил тот, раздраженный иронией босса. — И что дальше?

— Пит подошел к его столику. «Мне передали, что ты — Бриллиантовая Нога», — сказал он. Тот поднял на него глаза и спросил: «Ну и что из того?» Пит любил одеваться шикарно, и на резинках для носков у него были зажимы с бриллиантами. Он поставил ногу на столик, закатал штанину и сказал: «Если ты такой крутой, сбей вот этот камушек из своей пушки». Бриллиантовая Нога выхватил свой тридцать восьмой и продырявил Питу левую ногу. «А теперь, — говорит, — исчезни, пока не получил девять граммов в лоб». — Лагана улыбнулся: — Вот и вся история.

— А что все-таки было дальше? — поинтересовался Ларри.

— Ничего, абсолютно ничего. Пита унесли, а Бриллиантовая Нога продолжил свой ужин. В Нью-Йорке он занимал положение повыше, чем босс самого большого и самого крутого профсоюза. Пит перегнул палку. Фараонам всё было известно, но они предпочли смотреть в другую сторону. Такой же вес был и у нас, но эти времена, Ларри, минули, прошли навсегда. Теперь нам надо думать о респектабельности. Ты понял, что я имел в виду?

— Понял, босс, — небрежно ответил Ларри.

Лагана внимательно оглядывал Ларри своими бесстрастными, похожими на стеклянные бусинки глазами.

— Скажи спасибо, что сейчас не двадцатые годы. Идем, Гордон, мы опаздываем. — Кивнув Стоуну, он вышел.

Услышав звук спускавшегося лифта, Ларри передернул плечами и подлил себе виски.

Стоун потер лысину. Настроение у него внезапно улучшилось.

— Черт побери, как я проголодался!

X

Бэньон выехал из Честера под проливным дождем. Остановив машину возле конторы букмекера, он узнал у него домашний адрес Ларри Смита. Потом в ближайшей аптеке нашел в справочнике номер его телефона и позвонил. Ответа не последовало.

Это устраивало Бэньона. Подъехав к красивому многоэтажному дому, в котором обитал Ларри, Бэньон поставил машину на противоположной стороне улицы. Закурив, он приготовился к ожиданию. Рано или поздно Ларри явится.

Из квартиры Стоуна Ларри ушел в девять тридцать — озлобленный и раздраженный. Макс и Лагана считают, что умнее их нет только потому, что они занимались рэкетом ещё в двадцатые годы. Тогда, если верить им, человека могли пристрелить только за то, что он невежливо разговаривал с главарем банды. Всё это чушь. «Тоже мне, герои, — с издевкой подумал он. — Из-за дешевого фараона Бэньона и старой бабы Крэнстона у них поджилки трясутся».

Внезапно он вспомнил, какими глазами смотрел на него Лагана, — странные пустые, мертвые глаза. «Что ж, наверное, старику требуются очки, — криво усмехаясь, подумал он. — Такие глаза я видел разве что у покойников. Точно, у жмуриков».