Одинокий мститель. Убийство в госдепартаменте.

Налив себе виски с содовой, Бэньон поднял шторы. Глядя в окно на ряды скучных, однообразных административных зданий, он мысленно вернулся к Лагане, Стоуну, Диэри. Томас Фрэнсис Диэри. Маленький винтик в большой машине, занимавшийся в полицейском департаменте скучной бумажной работой, живший с холодной бесстрастной блондинкой, но предпочитавший другую блондинку — веселую, неунывающую Люси Кэрроуэй.

Несколько лет назад Диэри был владельцем дома в Атлантик-Сити. Наверное, в ту пору ему перепадало что-то со стороны.

Потом он по каким-то причинам решил завязать, продал дом и начал вести размеренную, монотонную жизнь. Человек отказывается от реальной обеспеченной жизни в Атлантик-Сити, от надежного источника дохода в пользу воображаемых увлекательных путешествий в Испанию и на Фиджи…

Вошел доктор:

— Я выписал два рецепта. Кто совершил подобную подлость?

— Её дружок, каковым я не являюсь, — ответил Бэньон. — Как она?

— Ей лучше. Больной надо выспаться.

— Шрамы останутся?

— Возможно. Сейчас трудно сказать определенно. — Доктор положил рецепты на прикроватную тумбочку. — Завтра утром я приду взглянуть на нее.

— Спасибо, доктор.

Надев пальто, доктор задержался у двери:

— Кто её приятель? Если она решит подать в суд, полиция будет обязана разобраться в этом преступлении.

— Мне неизвестно, кто он.

— Мерзавец должен понести наказание.

— Возможно, когда-нибудь его покарает судьба, — сказал Бэньон.

Доктор бросил на него пристальный взгляд и, прочистив горло, сказал:

— Что ж, возможно. Увидимся завтра.

Бэньон вернулся к Дэбби. Боль улеглась, руки девушки лежали поверх покрывала.

— Всё будет в порядке, — сказал он. — Наверное, уже сейчас вы чувствуете себя лучше.

— Обезболивающее действует. Как я буду выглядеть, Бэньон? Вы не спросили?

— Сказал, что пока не знает.

— Значит, говорили с ним? Рубцы останутся?

— Успокойтесь, Дэбби.

— Да, конечно, очень легко успокоиться. Так что он сказал?

— Возможно, останется рубец или два. Но приговор не окончательный.

С минуту она молчала. Её руки беспокойно метались по покрывалу.

— Рубец или два ещё не так страшно, — наконец сказала она. — И только на одной стороне.

Я смогу пройти по жизни бочком. — Она повернулась к стене. — Он не сказал, что я останусь уродом?

Бэньон закурил и нахмурился. Следующая её фраза удивила его:

— Вам наплевать, я знаю. Вы тоже из крутых, только с другой стороны.

— Что я чувствую — не имеет значения, — сказал он. По большому счету она права. Он был холоден и опустошен. Ему не было дела до её лица, его вряд ли потрясло бы даже её решение покончить со всеми проблемами, выбросившись из окна. Ему было безразлично всё вокруг.

— Нельзя жить, как вы, — сказала она, — когда человека вообще никто не интересует.

— Не беспокойтесь обо мне. Ни о чем не беспокойтесь, Дэбби. Всё будет хорошо. А теперь поспите немного.

— Всё будет хорошо, когда я рассчитаюсь со Стоуном, — сказала она. — А я с ним рассчитаюсь, будьте уверены.

— Забудьте о нем, Дэбби.

— Нет, я о нем не забуду. — Её голос становился всё более сонным.

Когда она уснула, Бэньон выключил свет и запер дверь. Забрав рецепты, он спустился вниз, к дежурному администратору.

— Девушка в соседнем номере больна, — сказал он клерку. — Я иду за лекарством, а вы проследите за тем, чтобы к ней никто не входил. Даже если скажут, что пришел её отец, мать или приходской священник. Никто не должен входить к ней в номер. А если кто-то попытается, звоните в полицию. Ссылайтесь на меня — Бэньона. Они меня знают.

Покинув стойку администратора, Бэньон направился к вращающейся входной двери. Он был на полпути, когда его окликнули:

— Эй, Дэйв, обожди минутку!

Он повернул голову и увидел Фарнхэма — корреспондента «Экспресс». Рядом с ним стоял высокий, сутулый, седоволосый мужчина, сделавший шаг навстречу Бэньону. Они ждали его в холле, на диване лежали их шляпы.

— Нам надо с тобой поговорить, Дэйв, — сказал Фарнхэм. — Это мой босс — Эммет Лехто, главный редактор «Экспресс». Он хотел с тобой встретиться.

Бэньон пожал руку Лехто.

— Не только встретиться, но и кое о чем узнать, — сказал тот. У него было тонкое, немного смущенное лицо и приятная улыбка.

— К сожалению, я сейчас чрезвычайно занят.

— Мы отнимем у вас не больше времени, чем требуется, чтобы выкурить сигарету.

— Хорошо.

Они сели на диван. Фарнхэм убрал с него шляпы и положил их на столик.

— Какие проблемы, мистер Лехто? — спросил Бэньон.

— Вы следили за газетами на этой неделе?

— Нет, у меня не было времени.