Одинокий мужчина

– Куда еще? – повторяет Кенни, ему это кажется забавным.

Подхватив одежду, все еще голый, он направляется к шоссе, на свет.

– Вы в своем уме? – кричит Джордж.

– А в чем дело? – Кенни ухмыляется, обернувшись.

– Вы так и пойдете? С ума сошли? Вас сдадут в полицию!

Кенни добродушно пожимает плечами.

– Нас никто не увидит. Мы же невидимки – вы не знаете?

Но, конечно же, он одевается, Джордж тоже. Когда позже они шагают по пляжу, Кенни обнимает Джорджа за плечи.

– Знаете что, сэр? Вас нельзя оставлять одного. Вы навлекаете на себя неприятности.

Прогулка к дому достаточно отрезвила Джорджа. В дверь посреди ночи входят уже не дикие морские чудища, а пожилой профессор с мокрыми волосами и основательно мокрый студент. Джордж, чувствуя себя не в своей тарелке, отрывисто командует:

– Ванная наверху. Я принесу полотенца…

Кенни тотчас же реагирует на этот официальный тон, почтительно и немного разочарованно интересуется:

– Вы тоже примете душ, сэр?

– Я могу и позже… Жаль, но у меня нет одежды вашего размера. Завернитесь в одеяло, пока одежду не высушим обогревателем. Боюсь, это процесс довольно долгий, но что делать…

– Послушайте, я не хочу вам надоедать. Может, я пойду?

– Не дурите. Схватите воспаление легких.

– Одежда на мне высохнет. Ничего страшного.

– Чепуха! Идемте наверх, покажу вам, где что лежит.

Нежелание Джорджа отпускать его, похоже, льстит Кенни. Во всяком случае, принимая душ, он громко горланит, пением это не назовешь. Наверное, разбудит соседей, но какая разница? Джордж снова на подъеме; он возбужден, счастлив и бодр. Поспешно раздевшись в спальне, он облачается в белый махровый халат, затем спускается вниз, ставит чайник и делает несколько бутербродов на ржаном хлебе, с тунцом и помидорами. Несет все это на подносе в гостиную, куда спускается и Кенни, небрежно завернувшись в одеяло: ни дать ни взять жертва кораблекрушения.

Кенни заявляет, что не хочет ни кофе, ни чаю, лучше пива. Что же, Джордж приносит ему банку пива из холодильника, себе опрометчиво наливает приличную дозу скотча. Вернувшись, он находит Кенни, зачарованно изучающим его жилище.

– Вы живете здесь один, сэр?

– Да, – отвечает Джордж и с ноткой иронии добавляет: – Это для вас сюрприз?

– Нет. Один из парней говорил об этом.

– Вообще-то прежде я жил вместе с другом.

Но этот друг не вызывает у Кенни интереса.

– И даже без кота, собаки или еще кого-нибудь?

– Полагаете, стоило завести? – спрашивает Джордж чуть агрессивно. «Бедный старик, ему некого любить – так, наверное, Кенни считает».

– Черт, ну нет! Кажется, это Бодлер сказал, что они превращаются в демонов, забирающих наши жизни?

– Что-то в этом духе. Мой друг держал животных, но, кажется, нас они не поработили… Хотя, когда людей двое, другое дело. Мы сошлись во мнении, что оставшийся в одиночестве животных держать не станет…

Нет, и это ничуть Кенни не заинтересовало. Он увлеченно поглощает сэндвич. Поэтому Джордж спрашивает:

– Нравится?

– Еще бы! – Он ухмыляется с набитым ртом, а проглотив, добавляет: – Знаете что, сэр? Думаю, вы нашли секрет идеальной жизни!

– Я нашел?

Джордж проглатывает добрую четверть своего виски, ударной дозой надеясь облегчить спазм в горле от воспоминаний о Джиме и его зверинце. Но он многовато пьет и все быстрее пьянеет.

– Вам трудно понять, но парни моего возраста о такой жизни могут только мечтать. Я хочу сказать, что может быть лучше? Никто не командует, можно делать все, что взбредет в голову.

– Таково ваше представление об идеальной жизни?

– Ну конечно!

– Серьезно?

– Что такое, сэр? Вы мне не верите?

– Я не понимаю, если вы мечтаете жить один, как быть с Лоис?

– Лоис? А она тут при чем?

– Так ведь, Кенни, – не люблю лезть не в свое дело, – но, ошибаюсь я или нет, мне казалось, вы можете…

– Пожениться? Нет. Об этом нет и речи.

– Вот как…

– Она говорит, что за белого не выйдет. Не способна воспринимать наших всерьез. Все, что мы делаем, – бессмысленно. Поэтому она думает вернуться в Японию преподавать.

– Но ведь у нее американское гражданство, разве нет?

– Ну да, нисэй[17], американка японского происхождения. И все равно, когда началась война, их всей семьей отправили в Сьерра-Неваду, в лагерь для интернированных. Ее отцу пришлось за гроши продать свой бизнес, просто даром отдать тем скотам, которые захапали японское добро, а потом толкали речи про отмщение за Перл-Харбор! Лоис была тогда ребенком, но такие вещи не забываются. Говорит, с ними обращались как с врагами; всем по фигу, на чьей они стороне. Она говорит, только негры обращались с ними по-людски. И еще некоторые пацифисты. Иисусе, легко понять, за что они нас могут ненавидеть! Хотя она как раз не может. Она во всем умеет находить смешную сторону…

– И как ты к ней относишься?

– Ну, она мне очень нравится.

– А ты нравишься ей, так?

– Думаю, да. Ну да. Очень.

– Но ты не хочешь на ней жениться?

– Хочу, конечно. Если она передумает. Только вряд ли. Но вообще я не тороплюсь жениться. У меня масса срочных планов, например… – Кенни замолкает, пристально, с вызывающей усмешкой глядя на Джорджа. – Знаете, что я думаю, сэр?

– Что вы думаете?