Одинокий мужчина

— Нет. Оказалось, больше не хочется. Было желание испытать это на своем опыте. Остальные капсулы я раздал друзьям. Один чувствовал примерно то же, что и я, другой вовсе ничего. Знакомая дама сказала, что в жизни не испытывала подобного ужаса. Я подозреваю, это она из вежливости. Своего рода благодарность за удовольствие…

— У вас больше нет этих капсул, Сэр?

— Нет, Кенни, больше нет! Но если бы и были, раздавать их студентам я бы не стал. Я бы придумал более забавный повод выкинуть меня отсюда.

Кенни ухмыльнулся.

— Извините, Сэр, я просто подумал… Знаете, если мне надо, я всегда найду, где взять. Почти все можно найти прямо в кампусе. Однажды приятель Лоис пробовал его прямо здесь. Он уверяет, что под кайфом видел Бога.

— Ну, он возможно и видел. Может, я маловато принял.

Кенни искоса, с очевидным весельем, взглянул на Джорджа.

— Знаете что, Сэр? Спорим, если вы увидите Бога, вы нам не скажете.

— Почему вы так думаете?

— Лоис так думает. Что вы себе на уме. Вот как этим утром, например, когда вы слушали ту чепуху, что мы несли о Хаксли…

— Ну, положим, не вы. Кажется, вы ни разу рта не раскрыли.

— Я наблюдал за вами… Кроме шуток, думаю, Лоис права! Сначала вы позволяете нам молоть чушь, потом вправляете мозги. Я не говорю, что вы нас ничему не учите, вы рассказываете интереснейшие вещи, но никогда не скажете всего, что знаете…

Джордж чувствует себя удивительно польщенным. Он впервые слышит от Кенни подобное. И ему трудно отказаться от предлагаемой соблазнительной роли.

— Что же, может и так, в некоторой степени. Видите ли, Кенни, есть вещи, о существовании которых не знаешь, пока тебя не спросят.

Они подошли к теннисным кортам. На каждом силуэты движущихся фигур. Джордж молниеносным взглядом знатока определяет, что утренняя пара ушла, а эти игроки физически малопривлекательны. На ближайшем корте немолодой толстяк-преподаватель усиленно сгоняет жир в паре с девицей с волосатыми ногами.

— Чтобы отвечать, — продолжает Джордж многозначительно, — надо, чтобы тебя спрашивали. Вот только нужные вопросы задают редко. Большинство людей мало чем интересуется…

Кенни молчит. Размышляет об услышанном? Собирается о чем-то спросить? Пульс Джорджа авансом учащается.

— Дело не в том, что я предпочитаю быть себе на уме, — заговорил он, глядя в землю и как бы ни к кому не обращаясь. — Знаете, Кенни, часто хочется высказать, обсудить все без утайки. Но в классе это невозможно. Всегда кто-нибудь не так поймет…

Молчание. Джордж бросает в его сторону быстрый взгляд. Кенни смотрит, хотя и без особого интереса, на мохноногую девицу. Возможно, он его даже не слышал. Невозможно понять.

— Может, приятель Лоис и не видел Бога, — вдруг говорит Кенни. — То есть, может он сам себя обманывает. Приняв дозу, он очень быстро отключился. Потом три месяца провел на лечении. Он рассказывал Лоис, что в отключке превратился в черта и мог гасить звезды. Да я серьезно! Что он гасил их по семь штук за раз. Но при этом жутко боялся полиции. Потому что у них есть особый агрегат, чтобы ловить и уничтожать чертей. Называется МО-машина. МО — это ОМ наоборот, ну, знаете, так индусы называют Бога.

— Если полицейские уничтожает чертей, значит они ангелы, верно? Что же, в этом есть смысл. Заведение, где полицейские превращаются в ангелов, может быть только сумасшедшим домом.

Кенни еще смеется над его шуткой, когда они входят в книжный магазин. Ему нужна точилка для карандашей. Вот они лежат рядами, в корпусах из разноцветной пластмассы. Красные, зеленые, синие и желтые. Кенни берет красную.

— Что вы хотели купить, Сэр?

— В общем-то, ничего.

— Хотите сказать, что пришли сюда просто за компанию?

— Именно. Почему бы нет?

Похоже, Кенни искренне удивлен и польщен.

— Тогда, думаю, вы заслуживаете приз! Выбирайте, Сэр. За мой счет.

— О-о, но… ладно, спасибо!

Джордж даже чуть краснеет. Словно ему преподнесли розу. Он берет желтую точилку. Кенни усмехается.

— Я вроде ждал, что вы возьмете синюю.

— Почему?

— Разве не синий цвет духовности?

— А я жажду духовности? И почему вы взяли красную?

— Что означает красный?

— Ярость, похоть.

— Шутите?

Они молчат, улыбаясь почти интимно. Джордж чувствует, даже если двусмысленность не самый удачный путь к взаимопониманию, все равно, взаимо-не-понимание, готовность противоречить — своего рода тоже вид близости. Кенни расплачивается за точилки, мимолетным почтительным жестом прощается:

— Увидимся.

И уходит прочь. Джордж медлит в магазине несколько минут, чтобы не казалось, будто он его преследует.