— Мне кажется — здесь, — ответила она, постукивая по карте. Эстон вытянул шею и заглянул ей через плечо. Ее палец лежал на надписи «гора Шугарлоуф». — Как раз в центре площади, которую отметил Мордехай… Вот тут наверху такая милая долинка, видишь? И туда идет даже что-то вроде дороги, которая выходит на трассу… — она склонилась над картой, — …номер двадцать два. Лес там густой… в общем, отличное убежище.
— Вероятно, ты права. Но тролль может прятаться и в долинах, между отрогами горы…
— Конечно. Главное — он где-то тут, Дик. На этой горе.
— Хорошо. — произнес Эстон, усилием воли подавив охватывавшее его чувство ужаса. — Так… Мордехай, раздобудь для наших нужд самолет лесного хозяйства. Для большей безопасности мы найдем пилота, который недоступен психическому воздействию мерзавца… Да, надо еще выяснить у Джейн, что можно отследить при помощи спутников. — Он повернулся к Абернати. — Майор, дайте сигнал: через час должна быть проведена полная проверка боеготовности.
— Слушаюсь, сэр! — отчеканил Абернати.
— Мордехай, — Эстон снова повернулся к капитану, — отправляйся обратно в Вашингтон и скажи адмиралу МакЛейну, что нам необходимо прикрытие с воздуха — причем
Он замолчал, заметив, что Моррис его не слушает.
— Мордехай! — Эстон поднял голову и проследил за взглядом Морриса. Людмила только что сняла китель, и капитан уставился на нее, будто на привидение. — Мордехай!
— Минутку… минуточку, Дик, — пробормотал Моррис. Он не отрывал глаз от Людмилы, и она с удивлением посмотрела на него.
— Мила, — негромко спросил Моррис, — откуда у вас эта футболка?
— Эта? — Она посмотрела вниз и провела рукой по животу. Абернати и Эстон тоже принялись удивленно рассматривать футболку. На ней был нарисован скелет, скачущий на лошади. Они оба не раз видели эту футболку, но она не казалась им чем-то достойным особого внимания.
— Эта, — подтвердил Моррис. — По словам ФБР, возникла организация сумасшедших расистов разного цвета кожи. Пока что членов в ней немного, и они рассеяны по всей затронутой беспорядками области.
— И что из этого? —спросил Эстон.
— Их символ, — негромко ответил Моррис, — скелет, скачущий на лошади.
Наступило молчание. Людмила встала и протянула руку к отчету ФБР. Моррис неожиданно подошел к ней и расправил низ футболки, где виднелись какие-то буквы. Людмила стояла неподвижно.
— Бог ты мой! — прошептал Моррис. — Неудивительно, что мне это в голову не пришло! Это же из вашей Библии…
— О чем, черт побери, ты бормочешь, Мордехай? — сердито спросил Эстон.
— Об этом. — Он оттянул край футболки, чтобы показать всем надпись. — «Четвертый всадник», — прошептал он.
Эстон недоуменно поднял брови, а Абернати неожиданно усмехнулся.
— Всадник на коне бледном, — продолжал Моррис. — Это четвертый всадник Апокалипсиса.
Он поднял глаза и встретился взглядом с Эстоном.
— Это значит Смерть, — спокойно сказал Моррис.
Наступило гнетущее молчание. Затем Эстон откашлялся и произнес:
— Ладно, Эм-энд-Эм. Когда будешь беседовать с адмиралом МакЛейном, скажи ему, что хотя бы на части самолетов прикрытия должны быть размещены ядерные ракеты.
— Ядерные? — Моррис уставился на него, возмущенно хмурясь. — А как же наземные войска? Мы не сможем прибегнуть к…
— Сможем, черт подери! — резко перебил его Эстон. — Мы не можем с ним цацкаться, Мордехай. Если этот сукин сын оторвется от земли, он от нас уйдет. И когда он снова зароется в землю, то будет знать, что мы сможем его вычислить. И тогда он взорвет свою бомбу. Поэтому я приказываю тебе: если он начнет взлетать, прихлопни его! Понял?
Снова наступило тяжелое долгое молчание, и наконец Моррис неохотно сказал:
— Понял.
— Повелитель, мне кажется это ошибка, — сказал Блейк Таггарт гладкой переборке, за которой скрывался тролль. — Мы ведь знаем, что они готовы. К чему теперь рисковать?
— Нелогично считать, что непроверенный механизм будет функционировать так, как задумано, — холодно ответил тролль. В глубине души он веселился, обучая логике человека, ведь на протяжении многих лет ширмаксу обучали логике его самого!
— Но еще слишком рано, повелитель, — настойчиво возразил человек Блейк Таггарт, и тролль невольно ощутил уважение к его смелости. Или, может, он сообразил, насколько зависит от него тролль? Впрочем, это не важно.
— Нет, не рано.
Механический голос тролля прозвучал резче, чем обычно, и он мысленно улыбнулся, ощутив, как человека охватывает страх. Однажды он уже осмелился спорить дольше, чем ему позволялось, и несколько дней не мог оправиться от постигшего его наказания.