Одинокий тролль. Дорога ярости. Путь Эскалибура

Когг опустился на пол, и сэр Джордж крепче ухватился за леер, ожидая, что корабль ляжет набок, когда свет отпустит его. Судно, однако, стояло прямо, вода по-прежнему вытекала из затопленного трюма, и барон заставил себя отпустить леер.

— Спустите трап, — велел он помощнику капитана.

— Я не… — начал было тот и осекся. — Конечно, милорд. Придется кое-что приспособить, но…

Что-то пискнуло в его горле, и он умолк, не закончив фразы. Сэру Джорджу пришлось сделать чудовищное усилие, чтобы тоже не взвизгнуть, когда незримая рука подняла его над палубой. Он крепче обнял Матильду и услышал испуганный вздох Эдуарда, но мальчик не посрамил его криком, и сердце барона согрела гордость за сына.

Незримая рука была могучей и осторожной, и все же он с трудом перевел дух, снова ощутив твердь под ногами. За ним и его близкими последовали все прочие находившиеся на корабле люди — они перелетали по воздуху, как неуклюжие птицы, судорожно дергая руками и ногами, пока не оказались рядом с коггом, сбитые с толку и перепуганные. Стараясь не выдать обуревавших их чувств, они во все глаза смотрели на сэра Джорджа, ища в нем поддержки и опоры.

— Идите за зелеными светоуказателями, — громко произнес незнакомый голос, и барон вздрогнул от неожиданности.

— Колдовство! — ахнул кто-то.

Сэр Джордж еле удержался, чтобы не перекреститься, — неведомый голос прозвучал прямо у него в ухе, словно кто-то стоял совсем рядом. И еще кое-что странное померещилось сэру Джорджу в этом голосе. Никогда прежде он не слышал такого тембра и… похоже, голос звучал в ушах не только у него одного, но и у всех окружавших его людей.

— Колдовство или ангельская сила, у нас нет выбора. Мы должны повиноваться, — сэр Джордж заставил себя говорить как можно спокойнее. Он предложил Матильде руку, посмотрел на сына, затем обвел взглядом остальных. — Помните, что мы христиане и англичане. Сдается мне, пришел час показать, что это значит и чего мы стоим.

— Славно сказано, милорд! — пробасил отец Тимоти и яростно ухмыльнулся своим спутникам, как пристало скорее лучнику, чем смиренному служителю Божьему. — Если это колдовство, то Господь и Пречистая Дева защитят нас. Если же мы столкнулись с силами дольними, то чего в этом мире не смогут преодолеть англичане?

Послышалось одобрительное бормотание — несомненно, слова Тимоти придали людям уверенности, и сэр Джордж повел их к зеленым огням, мигавшим впереди.

Охватившее его волнение немного уменьшилось, сердце перестало биться, как птица в клетке, страх уже не стискивал грудь железным обручем. Вероятно, это было следствием его неисправимого любопытства, которому он дал волю, позволив себе озираться по сторонам, дивясь и восхищаясь тем, что представало их взорам.

Блестящий пол был сделан из некоего странного сплава, хотя вряд ли хоть один кузнец даже во сне мог мечтать о таком количестве металла. Безусловно, это был металл, нежно звенящий под ногами и блестевший так, как может блестеть только полированный металл. В то же время это была не бронза, хотя цвет сплава наводил на такую мысль. Нет, не бронза, решил сэр Джордж и внутренне ахнул, прикинув, во что могло обойтись создание подобной громадины, ведь он очень хорошо знал, сколько стоит кираса, наручи, самый простой доспех. И все же это гигантское сооружение было сделано из металла…

Заливавший чрево исполина свет тоже был странным. Огни горели неестественно ярко и ровно. Что бы ни питало огонь чудных светильников, это было не масло и не жир. Самого пламени он, впрочем, не видел, словно те, кто соорудил это место, каким-то образом умудрились поймать в ловушку солнечный свет, чтобы потом выпускать его по мере надобности.

Сэр Джордж с удивлением поймал себя на мысли, что всерьез размышляет о создателях этого диковинного сооружения. Проще всего было бы считать это чудо творением колдунов или самого Господа — обычным смертным создать такое было не по плечу. Однако, несмотря на охватившие сэра Джорджа растерянность и страх, в душе его крепла уверенность, что это не Божьих и уж конечно не дьявольских рук дело.

Уверенность эта подверглась серьезному испытанию, когда они, следуя за зелеными огнями, влились в толпу людей, снятых с других спасенных коггов.

Подобно сэру Джорджу, все рыцари и большинство латников, перед тем как покинуть корабли, взяли оружие. Многие лучники держали луки, но тетивы не были натянуты. Что и не удивительно, если учесть, в каком состоянии должны были после шторма оказаться тетивы. Но даже без луков в толпе мужчин, которых было не в пример больше, чем женщин и детей, оружия хватало. Казалось бы, это должно было успокоить сэра Джорджа, но почему-то не успокоило. Напротив, почувствовав странное оцепенение толпы, он ощутил укол тревоги и, стиснув рукоять меча, начал проталкиваться сквозь ряды земляков и соратников.

— О боже! — тихо прошептал он, когда глазам его открылось зрелище, сковавшее страхом сердца англичан.

«Вот тебе и руки смертных!» — подумал он с каким-то странным спокойствием, заставляя себя выпустить рукоять меча и расправить плечи.