Одинокое письмо

Драматической инерции «Кашгара» хватило и на следующую повесть — «Боевые коты». Они начинаются почти одинаково: «И я даже думаю, что эти чахлые кривые сосенки или безобидные горькушки разом бы высохли, если бы наш безобидный полигон вдруг куда-нибудь перебазировался или вообще был бы упразднен». Что это за инерция? Виктор Кривулин сказал бы, что это инерция полусожженной жизни на полигоне. Но вот только полигон незаметно исчезает из «Боевых котов» через несколько страниц. Почти нет на них, впрочем, и самих боевых котов. Раз только обмолвились о них, да так, что невнимательный читатель может и пропустить. В связи со способами избавления от крыс: «Не забывайте о боевых котах! Всегда помните боевых котов!»

В поисках этих котов мы и путешествуем по вселенной — короткими перебежками. Повесть разделена на небольшие главки с названиями, которые часто начинаются со слов «Я хочу знать...». Это вопрос естествоиспытателя и путешественника. Климычев: «Говоря “я хочу знать” что-либо, есть шанс продемонстрировать всю неизбывность и постоянную возобновляемость своего желания... <...> После этого можно со спокойной совестью положиться на грамматические свойства глаголов, вынесенных в заглавие рассказов: извечная и неустранимая озабоченность, заложенная во все том же “Я хочу знать”, отождествится с умышленной, утрированной и почти неестественной для литературы “мелкостью” самой темы и придаст ей оттенок первостепенности, значимости, исключительности: “Я хочу знать, кто теперь идет за плугом” или “Я хочу знать, по-прежнему ли алольские девушки готовят одинаковые платья к выпускному вечеру”«.

Где мы уже слышали этот вопрос? У Торо, конечно: «Я подстерегаю первые признаки весны, жду первой песни прилетевшей птицы и щелканья бурундука, у которого кончаются запасы, и хочу увидеть, как сурок впервые выглянет из своей зимней квартиры». «Боевые коты» — эпическая панорама мира Беллы Улановской. Вот пространство коммунальной квартиры, на котором должно развернуться главное действие, изгнание крыс: «Чтобы представить, какой длины были коридоры в этой квартире, можно сказать, что когда в том коридоре — а в самом его конце было тусклое окошко, упиравшееся почти впритык в стену соседнего дома, — шел дождь, в другом коридоре, там тоже было окошко, светило солнце.

Многие считали, что климат в том коридоре гораздо хуже и дожди там идут гораздо чаще, но, как выяснилось, за шум дождя, идущий с того конца, принимали оглушительное низвержение растительного масла на огромную раскаленную сковороду, в которой жарила картошку в пять утра Рита-маленькая для своих сыновей. Особенно часто вспоминали о ливнях в арбузный сезон, когда многим приходилось выходить в пустынный и довольно зловещий по ночам коридор в столь раннее время».

От истории с крысами веет хтонической древностью. «Посередине комнаты лежала огромная кость. Саженная мостолыга, неизвестно как оказавшаяся здесь, сквозь какую дыру протащенная.

Бросили свой сувенир и навсегда ушли.

Чисто обглоданная костыга была какая-то допотопная, такая не поместилась бы ни в одну из кастрюль. Из каких чугунов вынута — только не из здешних кухонь.

Отходы какой-нибудь бойни, ископаемые какой-нибудь свалки, что-то с заднего двора, ночные закоулки рынков, темные лабазы, пустыри, кладбища».

Боевые коты — единственные, кто может и жить там, под полом (об этом позже, в следующей повести), и слушать завывание вещей сивиллы, и одновременно мурлыкать на печи, — существо, самое близкое к человеку. Мне думается, повесть названа в честь мифологического героя — трикстера, который бегает по разным этажам вселенной. Таков же писатель, недаром Улановская после университета работала в газете «Ленинградский метростроитель», и «на репортерский блокнот сыпались сырые комки кембрийской глины» («Личная нескромность павлина»).

Это мир нижний. А вот печник осуществляет связь с миром верхним («Я хочу знать, доволен ли странствующий мастер дядя Ваня хозяйками печей»). Да, действительно, странствующие мастера имеют право выбирать клиентов, а не наоборот. Тем более в таком центральном для жизни деле:

«Я слыхала, что печи, которые дядя Ваня строит, самые лучшие, хозяйки, если им удается заполучить такого редкого мастера, из кожи лезут, чтобы ему угодить, а вот доволен ли сам мастер своими заказчиками?

— Добрый хозяин все должен припасти.

— Что припасти, кирпичи?

— Кирпич само собой, и водку надо припасти!

— Где же ее теперь взять?

— В Латвии есть, в Белоруссии есть, добрый хозяин найдет. Хозяин, если захочет, все может достать и все сделать.

В прежние времена существовало много способов отомстить неугодной хозяйке, например поселить в печи какого-нибудь домового, который будет рыдать и завывать в ненастные ночи, сохранились ли такие обычаи у современных печников?