Одинокое Рождество на Бейкер-стрит

— Все вы понимаете! — Ватсон вскочил, но тут же снова сел. — Хорошо, пойдем по порядку. Когда я прочел первое из этих фантастических описаний, я, признаться, просто посмеялся. Но пять дел подряд, каждое из которых вы завершили всего за один день, а то и за несколько часов! Холмс, это просто не по силам человеку, даже если речь идет о таком замечательном мастере своего дела, как вы.

— Из этого вы сделали вывод, что со мной не все в порядке? — насмешливо спросил я, незаметно для Ватсона отгоняя от себя сизое облачко дыма.

— Не только поэтому. За последние два месяца вы ни разу не позвали меня помогать вам в расследованиях! Следовательно, вы не желали, чтобы я знал, как именно вы действуете.

— Друг мой, я просто не хотел отвлекать вас от семейного счастья…

— Раньше эта причина вас никогда не останавливала! — он прервал меня необычно резко. — Я разговаривал с миссис Хадсон, и то, что она мне рассказала… Холмс, я бы ей никогда не поверил, если бы не наблюдал кое-что своими глазами.

Ватсон достал из другого кармана блокнот и перелистал несколько страниц.

— В ноябре вы практически бросили курить — ту легкую смесь, что вы сейчас набиваете в трубку, еще полгода назад вы даже за табак не считали. Вы больше не употребляете крепких спиртных напитков. За эти два месяца миссис Хадсон ни разу не слышала воплей вашей скрипки, только прекрасную музыку. Вы больше не стреляете в комнате, не ставите химических опытов с резкими запахами. Ваша хозяйка готова на вас молиться, Холмс, но мне все это решительно не нравится.

Я был потрясен. Оказывается, за мной методично следили.

— Раньше вам не нравились мои дурные привычки, а теперь — их отсутствие, — я попытался перевести разговор на шутливый тон. — Это нелогично, друг мой. Как доктор вы должны приветствовать мое исправление.

— Как доктор я замечаю еще кое-что, — строго сказал Ватсон. — Вы явно принимаете какие-то препараты, способствующие обострению всех органов чувств и вызывающие неприятие резких запахов. Между прочим, я обратил внимание, как вы шарахнулись от моей сигареты! А ваши расширенные зрачки, да, я и это заметил, подтверждают мои подозрения. Вы снова начали принимать наркотики. Правда я затрудняюсь определить, какие именно. И еще эта ваша резко повысившаяся потребность в сладком…

— В шоколаде, — машинально поправил я и тут же прикусил язык.

— В шоколаде, — озадаченно повторил Ватсон и нахмурился. — Холмс, что за опыты вы над собой ставите? Неужели вы не понимаете, что погубите себя? Что все эти победы обернутся самым страшным вашим поражением?

Я осторожно перевел дух. Мой милый, добрый Ватсон, до сути вы, к счастью, не добрались.

— Что ж, друг мой, во многом вы правы. Каюсь, я действительно принимал одно стимулирующее средство. Но больше в нем нет нужды. Честное слово, вот уже две недели, как оно мне не требуется и не потребуется в дальнейшем. Что же касается отказа от курения и некоторых других моих привычек, просто считайте, что это приятное побочное действие препарата.

Некоторое время Ватсон пытливо смотрел на меня, потом вздохнул.

— Если это действительно так, я очень рад за вас, Холмс.

Я не смог открыться ему. Может быть когда-нибудь, как следует подготовив почву, я расскажу своему другу невероятную правду. Впрочем, в главном я не лгал. Некий сложный препарат, составленный не без помощи Лоренса Тальбо, больше мне не требовался. Мое тело довольно быстро и безболезненно запомнило все процессы. Отказ от большинства моих привычек дался гораздо тяжелее. Заядлому курильщику трудно бросить курить, даже если запах крепкого табака вызывает отныне тошноту. В результате я начал поглощать шоколад в неумеренных количествах. Оказалось, что это помогает мне думать, не хуже, чем курение трубки. Поначалу мне было очень непросто: чтобы решиться на такой опыт, понадобилось переломить себя, пересмотреть все знания об окружающем мире. Но иначе я бы просто сошел с ума в том тоскливом октябре.

Остановившийся под окном кэб резко вернул меня в настоящее. Клиент? Под Рождество? Из экипажа вышли двое. От неожиданности я вскочил, чуть не расплескав бокал. Не может быть… Нюх?!!

Нюх

Дверь нам открыл сам Великий Детектив. Когда мы с Джеком вошли в ярко освещенную прихожую, Холмс ахнул и побледнел. На стене висело зеркало. Не удержавшись, я глянул в него и поторопился отвести взгляд. Да, зрелище было не из приятных.

— Прошу прощения за поздний визит, сэр, — Джек осторожно размотал шарф и Холмс отшатнулся. — И отдельно прощу прощения за наш вид, — горько добавил он.

Но Великий Детектив уже справился с собой.

— Это мне нужно просить прощения за свою несдержанность. Прошу вас, проходите.

Он сделал приглашающий жест в сторону лестницы и у меня заныли лапы. Холмс внимательно посмотрел на меня и, нагнувшись, без усилий подхватил на руки. Джек поднялся сам, хотя каждый шаг давался ему с трудом, я чувствовал это по его сбившемуся дыханию. В гостиной было тепло, Холмс осторожно уложил меня на медвежьей шкуре у камина, и я благодарно посмотрел ему в глаза. Великий Детектив торопливо отвернулся.