Одиссей

Фрейд отчасти понимал эту проблему, описывая принцип удовольствия: человек руководствуется инфантильным желанием испытать как можно больше радости и как можно меньше боли. Представьте себе Криштиану Роналду в лучшие моменты футбольного матча – и вы поймете, о чем речь. Для Фрейда принцип удовольствия находился в вечной оппозиции принципу реальности, который устанавливал границы и препятствия на пути следования принципу удовольствия. Человек должен научиться поддерживать равновесие между ними. Вы не можете съесть все сладости накануне праздника. Сначала нужно сделать уроки, а потом можно пойти поиграть в футбол. Такие слова автоматически вылетают изо рта у любого взрослого, который пытается внести разумное начало в воспитание ребенка, который во всем подчиняется своим импульсам. Детей, как собак, нужно научить терпеть и откладывать удовлетворение потребностей до тех пор, пока окружающий мир не подаст им сигнал. Если бы не это, мы жили бы в мире, где дети подобны собакам – метят каждый столб и с лаем бросаются на прохожих. В цивилизованном обществе это совершенно неприемлемо.

Впрочем, в последнее время кое-что изменилось. Мы стали бояться лишить детей радости. Какой же праздник без липких от сладостей детских ручонок – да и взрослым иногда нужно радовать себя. Наше время нередко называют веком гедонизма. Поколение Х вышло на сцену на рубеже тысячелетий со своими амбициями и великими идеалами – только для того, чтобы вскоре уступить место еще менее приятным представителям поколения Y. В философии гедонизма поиск удовольствий – главная движущая сила человеческого поведения[21]. В наше время бал правит принцип удовольствия, а принцип реальности вынужденно отступил в тень. Удовольствие, конечно, не равно счастью, но они родственники, и даже не двоюродные. И поскольку удовольствие ощущается в текущем моменте, мы часто путаем его с первой формой счастья. Можно сказать, что такая подмена понятий стала приметой нашего времени. Оковы мещанства и обывательской морали пали, и ничто больше не мешает нам следовать принципу удовольствия. Человек имеет право на счастье, мы обязаны вырастить детей счастливыми. Все эти строгости вроде «переоденься и вымой руки, прежде чем сесть за стол» были позабыты в тот самый миг, когда Пеппи Длинныйчулок вышла на сцену со своими нахальными выходками. Теперь мы равняемся на нее и на Рони, дочь разбойника, чей победный клич стал нашим девизом. Но в облаке пыли, поднятой лошадью, на которой Пеппи Длинныйчулок уносится из школы, мы не можем не задаться вопросом: счастье ли это?

В попытке поставить знак равенства между удовольствием и счастьем мы столкнемся с двумя парадоксами. Первый, классический, заключается в том, что сиюминутное удовольствие может привести к долговременному несчастью[22]. Слопайте все запасы сладкого сегодня – и будете толстым и несчастным завтра. Приведите домой толпу пьяных друзей после вечеринки – и ваша вторая половина будет долго дуться. Сорвите овацию – и расплатитесь за это завистью коллег. Удовольствие далеко не всегда приводит к счастью. Здесь можно провести параллель с портретом Дориана Грея, который становится уродливее с каждым удовольствием, пережитым реальным Дорианом. Именно этот тревожный отзвук мы слышим во многих песнях и шедеврах литературы: краткий миг наслаждения может разрушить счастье. Одиссей уже сталкивался с этим в своих странствиях. Однажды он оказался в стране лотофагов. Трое его спутников отведали сладких плодов лотоса, и их божественный вкус и подаренное ими опьянение были так приятны, что они позабыли о намерении отправиться домой и отдались этому мимолетному блаженству. Поэтому истинный охотник за счастьем не пустится в погоню за сиюминутным удовольствием. Это может прозвучать чересчур консервативно и по-пуритански, но по дороге от сингла «Relax» к синглу «Pleasuredrome» группа «FrankieGoestoHollywood» так увлеклась, что забрела слишком далеко от дома.

Второй парадокс заключается в стремлении гедонистов к максимальной интенсивности удовольствия. Если цель заключается в максимальном удовольствии, значит, удовольствие – не абсолютная величина, а относительная. Кульминация удовольствия является таковой по сравнению с другими ощущениями. Счастливые моменты существуют именно потому, что они отличаются от всех остальных. А если нет, то это не счастливые моменты, а обычное состояние. Счастливое утро Сванте так хорошо именно потому, что оно мимолетно, что оно не всегда бывает таким. Едва ли Сванте описывает обычный хмурый ноябрьский день, когда пишет, как его Нина выходит к нему на лужайку прямо из душа, вся мокрая, и целует его в губы. В поцелуе Нины нам чудится Калипсо. Если все дни будут солнечными, то что в них особенного?