Одиссей Фокс

Последнее, что видел человек, были осколки радуги в переломанных атмосферных слоях. В этой радуге пряталось волшебство, и Одиссею показалось, что за миг до смерти он разглядел его.

Афина — эпилог

Секунду спустя в точке пространства и времени, отдалённой о разлетающихся осколков планеты Рассвет на двадцать тысяч световых лет, на панели управления громоздкого и бронированного старого мусоровоза под названием «Мусорог» дрогнула тёмная капля удивительного вещества под названием теллагерса, также известная как грязь.

Капля дёрнулась, извиваясь как бешеный сгусток, забилась, конвульсивно сокращаясь. Дом был потерян. И огромная масса теллагерсы, рассеянная планетарным взрывом, но совершенно не повреждённая им и не уничтоженная, потянулась сюда, к этой капле. Потянулась домой.

Она скользнула куда-то в изнанку материи и одним вздохом преодолела немыслимые толщи пространства, океаны безбрежной пустоты. Впрочем, это был долгий вздох, занявший немало часов.

Приливные волны вихрящейся разорванной черноты низверглись внутрь, проникая сквозь слабенькое защитное поле старого корабля и сквозь слои его на удивление великолепной брони. Ни то, ни другое было теллагерсе не помехой. Бурлящий поток рваной мглы ворвался в рубку и закрутились, как пульсирующий водоворот.

Грязь была фазово-материальна, то есть, она могла становиться веществом, а могла быть тёмной энергией. И сейчас вся пришедшая теллагерса сплотилась, сгустилась и стеклась в одно вещество, вернее, существо.

Голое человеческое тело было чёрным, словно покрытым тончайшей паутинчатой кожей, но затем грязь без остатка втянулась в него, и взгляду никого предстал молодой, идеально сложенный человек двадцати трёх лет, с упрямыми слегка кудрящимися вихрами и пустой глазницей.

— Неопознанный этноид, раса человек, нейросигнатура отсутствует, опознавательные признаки отсутствуют, уровень угрозы: неясен. Закон свободных территорий Сети предписывает вам…

— Ой, утихни, — фыркнул парень. — Пароль: «Можно дважды войти в одну и ту же реку». Боже, какой я был пафосный.

— Пароль принят. Добро пожаловать, Одиссей Фокс!

— Нет, моё имя теперь будет Иннокентий, запомни, консервная банка.

— Шутка разгадана, а потому не удалась, — чуть помедлив, с достоинством ответил Гамма.

— Развиваешься, — одобрительно усмехнулся Фокс. — Иннокентием звали мою левую пушку, когда я был космическим пиратом. Но об этом в другой раз.

Он с наслаждением потянулся разгорячённым от перерождения телом, ощущая ликование в каждой клеточке. Ну, не буквально в каждой — но радость жизни переполняла молодого человека. Он вставил в глазницу глаз сайн, напялил любимый свитер и расхохотался:

— А штаны-то не напечатал! Вот старый дурак!

— Запускаю печать штанов, — тут же среагировал невероятно сложный и в высшей степени развитый искусственный интеллект.

Чёрный овал, неподвижно спавший на приборной панели, плавно и бесшумно раскрылся, явив миру аспидно-чёрную птицу, гладкие линии которой удачно сочетались с угловатыми чертами и острейшим клювом.

Птица потянулась к человеку раскрыла клюв или, скорее, ужасающую клювчатую пасть, и издала подозрительный вибрирующий вскрик. Парень зажал уши и внезапно заорал ей в ответ, пытаясь попасть в тон. Получилось что-то похожее на:

— Ийййяяяяиооооохххххрррррррщщщщщщщсссзззззззззззздрщ!

Птица с удивлением отступила, качая безглазой головой и как бы оглядывая странного юношу с ног до головы (включая проникающий виброскан внутренностей). Затем она без предупреждения скакнула через всю рубку, уселась к нему на плечо и обмотала длинной шеей его шею, а крыльями накрыла плечи, словно диковинной пелериной. И довольно замерла, положив голову ему на макушку.

— Чернушка, — ласково погладил её Одиссей. — Ты меня узнала. Значит, всё будет хорошо.

Он взял новые брюки в руки.

— Сколько раз ты перерождался?

Парень вздрогнул, потом замер и вздохнул. «Попался!» было написано на его лице, ведь он узнал голос.

— Не так уж и много, — дипломатично ответил он, сняв Чернушку и отложив её в сторону, а затем повернулся.

Афина возвышалась в тёмном углу рубки, высокая и величественная, два с половиной метра ростом. Её тело сгустилось до материального, никакого свечения, полностью непрозрачное и почти как живое. Одеяние олимпиаров, серебряный венец наследной принцессы, красота. Кажется, её отец оказался не разочарован.

— Когда ты родился? — спросила богиня.

— Давай вопрос на вопрос, а то возникает интеллектуальное неравенство, — Фокс поднял бровь. — Как ты нашла это место?

— Что значит «нашла», я только недавно была здесь через Ану. Естественно, это первое место, которое я проверила после твоей смерти. Для столь выдающегося человека ты совершенно не заморочился с конспирацией.

— Потому что я не жду подставы от тебя, — сказал Одиссей. — А кроме тебя никто из ваших не знает про Одиссея Фокса и про «Мусорог», и никогда не подумает искать в эту сторону. Да и зачем искать? Ведь выскочка-смертный развеян в космосе. Собственно, как ты вообще подумала искать, после того как меня вместе с планетой разнесло в клочья?