Одиссей Фокс

Ана сдула со лба растрепавшуюся прядь и улыбнулась.

— Я хотел убить тебя своими руками. Увидеть, как перед смертью ты понимаешь и признаёшь свою вину, — прохрипел гобур сквозь боль. — Но ты слишком сильно пропитана нечистотой… ты противоестественный гибрид поганых технологий…

Принцесса вздохнула.

— Но это не важно. Мы отключили поля и ноды, а без них тебе отсюда не выбраться. Это здание настоящий гроб для тебя и твоих прислужников, — он оскалился, — потому что с первым рассветным лучом Машина отключит гравитонные генераторы. И диск, доверху набитый служителями греха, рухнет вниз. Госпожа Смерть восторжествует над теми, кто посмел нарушать вселенский цикл.

Целители застыли в шоке. Всю жизнь вырывать пациентов из цепких когтей смерти, спасать и помогать — чтобы в итоге кучка сумасшедших провозгласила твою работу грехом, а тебя нечистым, и казнила через, ммм, обрушение? Это было поистине нелепо.

Но фанатик ещё не закончил выступление. Сплюнув кровь, он кивнул в сторону адской Машины, которая в угрожающем молчании смотрела с высоты.

— Это действо войдёт в историю, как самая дерзкая победа над властью ложных богов. Мы знали, что настоящему подвигу нужен Символ, знак бесконечного труда бедняков, ежедневной изнуряющей борьбы и нашей победы над нищетой. Символ великой механики, которую презрели и предали нечистые. Воплощение принесённых жертв, благодаря которым мы сумели обмануть все ваши системы безопасности и проникнуть сюда, подобраться к тебе, принцесса. Нам был нужен символ неотвратимости.

Гобур смотрел на Машину с искренним преклонением.

— Столько простых рабочих лап, тентаклей и ложноножек трудились над ней денно и нощно. Сколько нищих телом, но богатых духом истратили последние крупицы, чтобы создать этот шедевр, — глаза фарейца блестели. — Мы единодушно решили, что ваша казнь должна быть показательной. Путь к спасению должен лежать прямо перед вами… но вы не сможете пройти этот путь — из-за своей нечистоты.

— Так что там со спасением? — выпучив четыре глаза, поторопил его Шакрюк, который внимательно слушал проповедь, выискивая в ней слабые места.

— Взгляните внутрь, — фанатик указал в самый центр Машины, где за слоями грозных механизмов проглядывало что-то яркое.

— Там… красная кнопка! — присмотревшись, прошипел ящерн.

— Нажмите её, и диссонирующее излучение прекратится. Нажмите её, если сможете, — засмеялся гобур.

— Я больше не выдержу! — бешено завопил маленький хистероид, который уже давно был на грани. — Я должен найти выход!!!

Прежде, чем кто-то успел его остановить, малютка перемахнул пропасть с клубящимися тучами, приземлился на торчащий таран и шмыгнул по нему внутрь. Маленький, юркий и лиловый, он хотел промчаться мимо громоздких механизмов и добраться до заветной кнопки. Но Машина пробудилась во мгновение ока, железо непререкаемо рявкнуло, и маленького грешника пронзил наконечник шестиметрового копья.

— Стой! — изо всех сил закричал Одиссей.

Он кричал не хистероиду, который уже совершил свой самоубийственный рывок — а тому, кто прыгнет мгновение спустя. Однако, было уже поздно. Нечеловечески-быстрая и идеально владеющая своим телом, Ана была единственной, кто мог спасти малыша. И вопроса, пытаться или нет, для неё не стояло.

Принцесса взвилась в воздухе, в невероятном прыжке больше чем на десяток метров, перемахнула пропасть и приземлилась прямо на конгломерат криво намешанных пил. Пилы взвыли, кромсая ей ноги, но девушка схватилась за выстрелившее в неё копьё и, качнувшись на нём, перемахнула на ближайший таран.

Машина загрохотала, как оживший гром, и обрушила на принцессу шквал убийственных кар. Ана лихорадочно увернулась от шипастых шаров и клацающих капканов, мелькнула сквозь две наковальни, которые расплющили бы её, как букашку. Балансируя в совершенно невозможных для человека условиях, она совершала несколько рывков в секунду — и прорвалась к маленькому тельцу, которое содрогалось на длинном железном копье.

Одним движением Ана сорвала малыша с копья — за миллисекунду до того, как оно уехало внутрь и туда обрушились удары нескольких молотов, бум, бум, бум. Принцесса увернулась от бритвенно-острой спирали, которая срезала прядь ярко-алых волос и самый кончик уха, с криком отпрыгнула от извивающейся плётки, которая располосовала ей спину; ещё одно копьё настигло Ану и пробило ей плечо. Жадно урчащий бур воткнулся в бок принцессы, а репей из перекатывающихся колючек впился в ногу. Сверху падал зазубренный молот величиной с колесницу…

Одиссей увидел белое лицо Аны и багрово-чёрные волосы, пылающие болью. Девчонка невыносимо хотела жить. Она издала пронзительный всхлип-стон, когда всем телом оттолкнулась от тарана, сорвала себя с копья и полетела прочь от Машины, не глядя, спиной вниз, в последнем отчаянном прыжке… Молот громыхнул пустотой, не найдя жертвы, окровавленный бур истошно визжал, вращаясь вхолостую, а колючки вереницей попадали в бездну.