Одиссей Фокс

Но несмотря на все внешние проявления беззаботности, которые Фокс устраивал специально для службы безопасности циоров, ведущей за ним непрерывное наблюдение, мысли детектива занимала только завтрашняя встреча с сердцем истины.

* * *

Закрытый исследовательский центр был совершенно прозрачен, и стены не мешали созерцать красоту звездных скоплений и туманностей вокруг. Когда персоналу требовались инструменты, переговорная, рабочее место или комната отдыха — они выдвигались из стен и по желанию меняли цвет. А как только вещи или комнаты становились не нужны, они втягивались обратно в стены. Идеальный эллипсоид, который конфигурируется именно так, как нужно и удобно каждому работнику.

Сегодня в центре было ни души, и здесь царила невесомость. Фоксом практически запульнули из магнитной пушки, чтобы он, как живое пушечное ядро, долетел в невесомости до нужного места. Он плавно скользил в огромной пустоте, ощущая себя частью космоса — ворчливой, помятой, посредственно одетой, с вечно ноющей шеей и спиной… но всё же частью вселенского великолепия. И от этого ощущения человеку стало лучше.

Неподалёку желтела практически одноцветная планета, родной мир циоров. Там не было ни морей, ни растений, только желтоватые невысокие горы. Поразительно скучная снаружи, изнутри она сверкала всеми цветами, как драгоценная жеода, заполненная кристаллической жизнью. Внутри планеты бурлил активный инфообмен между кристаллами, но со стороны она казалась мёртвенно-пустой.

Перед сыщиком летела маленькая блескучая друза, размером всего в три сантиметра — младший научный сотрудник станции. У циоров не было имён, но они охотно брали себе прозвища для общения с другими расами. Эта щепотка кристаллов специально для Фокса назвалась Шекспиром. И, взяв это имя, крошка-циор неожиданно и на полном серьёзе стал общаться стихами! Это продолжалось уже пару минут, и сейчас речь зашла про собственно главный вопрос — что Фоксу делать с артефактом. Друза хором декламировала:

— …И, зная про неопытность твою,
Тебе, мой друг, благой совет даю:
Чтоб Сердце Истины открыть — закрой свое.
Отринь себя, канув в небытие.

Лишь тот способен слышать пустоту,

Кто мир не разменял на суету.

Шекспир ярко сверкнул ради эффекта. Похоже, циоры старались радовать собеседника, приносить ему удовольствие. Видимо, бизнес-установку «клиент должен уйти довольный, чтобы потом снова вернуться» живые кристаллы принимали как правило жизни. Этот кроха угадал, что Фоксу будет смешно и приятно, если она возьмёт и заговорит стихами в вычурном старинном штиле. И это на самом деле оказалось ужасно мило.

Между тем, Шекспир продолжал нагнетать драму:

— Но если ты пленишься пустотой,
То сам умрёшь, и твой вопрос — с тобой!

— Уж прямо умру, — хмыкнул Фокс. — Ну, выкинет из синхронизации. Так себе удовольствие, конечно. И не получится прочитать чужую душу, а ради этого весь сыр-бор.

Судя по досье циоров, вошедший в синхрон с сердцем начинал слышать некий первичный зов, и кристаллы считали его «базовой частотой вселенной», чего бы это не значило. Так вот, судя по первым экспериментам с сердцем, некоторые заслушивались этим зовом настолько, что вообще не могли выйти из синхрона. Тогда артефакт принудительно разрывал связь, и это неслабо било по мозгам. Но всё-таки «умрёшь» было поэтическим преувеличением.

Словно почувствовав сомнения, которые грызли детектива, Шекспир его подбодрил:

— Смотрю, ты приуныл. Отринь же грусть!
Пускай к концу главы привел твой путь,
Но чем бы не закончилась она,
За ней к тебе спешит ещё одна.

Какой оптимизм. Фокс давно привык ожидать, что каждая новая глава его книги окажется последней. Но он не стал возражать Шекспиру, а просто кивнул. В конце концов, кто он по сравнению с гением великого поэта и драматурга?

Они подлетели к самому центру эллипсоида, и циор завис в пустоте. Магнитный захват, до сих пор незаметный, теперь проявил себя и остановил полёт Фокса, тот словно ткнулся всем телом в мягкую невидимую ткань. Маленький хор имени Шекспира торжественно пропищал:

— Исканье сердца здесь завершено.
Войди в него, и бейтесь, как одно!

— Войди? — удивился Фокс, который полагал, что артефакт надо просто взять в руку.

И тут он наконец увидел сердце истины: в центре станции была не пустота, а прозрачная комната, по своей форме похожая на бутон цветка. Сейчас этот бутон проявился из невидимости и побелел, как диковинный космический лотос. Лепестки плавно и беззвучно разошлись в стороны, и человеку открылся артефакт древней вымершей расы.