Одиссей Фокс

— Коффе только жля покупашелей! — прошипел тот. — А ты вжял две крушки! Ишь, какой, хошешь меня разорить?!

— Хорошо, хорошо, Муффа, — поспешил уверить его детектив. — Я получил деньги от одной планеты неподалёку! Так что теперь обязательно что-нибудь куплю.

— Нишшштяк! — воодушевился крулианец, и простодушно спросил. — А школько денех?

— Уверен, хватит на корабль у лучшего старьевщика в двенадцатом секторе.

— Шмотря какой, шмотря какой, — ушмехнулся, то есть, усмехнулся Муффа, но «лучшим старьёвщиком» был явно польщён. Змей нетерпеливо переползал с места на место, словно стремительный ручеёк вился по полу вокруг медлительного человека. — Ну пшли уже, пшли!

Они ползли — Муффа реально, а медлительный человек иносказательно — по колоссальному залу из множества ярусов, напичканному остовами и трупами межзвездных кораблей. Разные формы и цвета, разные материалы и культуры, разные времена. У Фокса немного кружилась голова от невероятного количества нерассказанных историй, которые здесь сошлись… Но не все из этих историй были завершены. Сага одного из кораблей, стоящих на этой гигантской платформе, явно уходила дальше, в неизвестность. Она притягивала Фокса.

— Геранский фрегаш! — гордо провозгласил крулианец. — Хочешь фрегаш, человек? У него пушшшки! Бдыщщ, и нет врагов.

— Не стоит, Муффа, у меня нет врагов.

— Шшшутишшь? — удивился змей, но тут же переключился на другие варианты.

— Тяжелый марафонессс, ошень выноссливый… Арианшкая сссстрела, быштрее всех летала, оборотов ссто назад… Элегантная перчатка дуайнов… Иштванский Иштребитель… Ссстаринная яхта цедариан, уникальная вещщь.

— Это скорее музейная реликвия, чем корабль. Но красивая, безусловно.

— Ну а што, — пожал хвостами крулианец, — шегодня купил, через десять лет продал музею.

— Мне бы сейчас, для жизни и полётов. А это что за экспонат?

— Это, человек, древний хлам, он нелётный, лушше пошмоти туда…

— Нелётный?

Фокс остановился у корабля странной формы, похожего одновременно на указательную стрелку, наконечник гарпуна и узкий, вытянутый утюг. Чистые формы, острые края и рёбра, весь целеустремленный вперёд, этот корабль не имел ни двигателей, ни дюз, ни крыльев, ни каких-либо составных внешних механизмов. Он был, кажется, цельнолитой, сделан из чёрного стекла, то есть, конечно, не стекла, но очень напоминал стекло: матовое, чуть прозрачное, по краям через острые грани проходил свет. Кажется, он был абсолютно цельным куском удивительно гладкого материала.

— Не жнаю, откуда он проишходит, — развёл хвостами змей. Два его тела переплелись в новом узоре, несимметричном, выражающем неуверенность. — Достался моим предкам, стоит ждесь тыщащу лет!

— Ну уж не тыщащу, — передразнил детектив. — Ваше торгово-ремонтное гнездо вышло в космос двести двенадцать оборотов назад.

— Пришём тут обороты, я про наши, крулианские годы. Не меньше тыщащи!

— За сколько ты бы его продал?

— Да на кой он тебе, человек, — смешливо зашипел змей. — Он не летает, понимаешшшь? В нём нет жвигателей, нет топливных шиштем, ничего вообше нет, сплошшной кусок камня.

— Камня?

— Ну, этот материал. Он твёрдый, ошень крепкий. Отвечает на импульсссы, реагирует, но не рашкрывается. Деда научил меня разным импульшам, которые нашёл за долгие годы. Так что я знаю, как его сделать прозрашным. Но внутри ничего нет. Нет двигателя, нет навигации, и как на нём летать? Вот зачем он тебе, а?

— Он мне нравится, — честно ответил Фокс. — За сколько бы ты его продал?

— Бери за десять тысяш, шумашедший, — засвистел змей, подрагивая от хохота. — Только сссамовывожом, ссссссс.

Это и правда была смешная шутка: покупай неподъёмную стоячую бандуру и как-нибудь убирайся.

Фокс положил руку на гладкий чёрный бок. Ни единой царапины, хотя корабль был очень стар. Такой гладкий, рука скользила, не задерживаясь, не находя опоры, но при этом чёрный корабль не блестел, матовые линии плавно сходились к рёбрам и остриям.

— Дай угадаю, — сказал детектив. — При одном из импульсов вот здесь, на носу корабля проявляется сложный светящийся узор, словно созвездие? Секунду мерцает и гаснет?

— Што? — замер змей. — Как ты ужнал?

— Кажется, я знаю, что это за корабль, Муффа. Какой он расы и сколько примерно ему лет. Почему он такой странный и не летает.

— Почему? — глазки жадно уставились на него, не моргая. Высунутый тонкий растроенный язык замер, подрагивая от нетерпения.

— Я расскажу тебе, когда мы совершим сделку.

— Шшшельмовство, — с сомнением протянул крулианец. — Чую хитросссть.

— Никакой хитрости, но есть причина. Её я тоже расскажу, когда корабль станет моим.

Змей молчал, раскачиваясь, словно в трансе. Он взвешивал все «за» и «против».

— Ты не шлучайно прилетел в наше гнеждо, да? Не проссто так обратил внимание на эту… штуку. Ты искал именно её, ага?

Фокс был предан правде. Да, он умел лгать, когда требуется, врал легко и изощрённо — нужное качество в работе сыщика. Но он любил говорить, как есть. Правда давала ему чувство личной свободы, и Фокс часто говорил правду даже в ущерб себе.