Одиссей покидает Итаку. Книги 14-21

Пока же, сидя в квартире Шестакова, Шульгин излагал свой вариант действий в Испании. Его команда, в составе нескольких военных специалистов, дипломатов, а также личной охраны из лучших боевиков НКВД (по согласованию с Заковским), должна была вылететь в ближайшие дни из Москвы на Барселону самолетом типа «Родина», он же «Ант-37», или «ДБ-2Б» в военном варианте, на котором через полгода собирались в свой рекордный полет Гризодубова, Осипенко и Раскова. Ничего, обойдутся, тем более закончится он у них не самым лучшим образом. Они там пролетели около шести тысяч километров, а тут всего четыре. Зато пройдем над всей Европой на высоте, недоступной для наблюдения. Локаторов, слава богу, еще не придумали, через сутки будем где надо. Скорость в 250 км/час казалась Сашке безусловно смешной, но где здесь взять другую? Подождать бы годика два, и можно было бы лететь на «Ту-2» со скоростью под шестьсот километров, но ждать некогда.

Лихарев охотно согласился сделать все, что требуется. Он вообще на все соглашался, что говорило о его нечистой совести. Только что на часы не поглядывал в ожидании момента, когда сможет ставить так высоко поднявшемуся сановнику собственные условия.

Шульгин, в душе посмеиваясь, представлял, сколь глубоким будет разочарование партнера. Жаль только, что насладиться этим увлекательным зрелищем он не сможет. Валентин не признается, а Шестаков не спросит.

– Позвони сейчас Заковскому. Пусть ищет для меня настоящих бойцов в своих спецчастях. Наверняка ведь есть рота-другая, где люди и стрелять умеют (как следует стрелять), и совершенно не озабочены партийной принадлежностью объектов.

– Зачем же сейчас, и завтра можно, - возразил Валентин.

– Нет, сейчас. - Сашка, в свою очередь, изображал упертого на своем, вдобавок не совсем трезвого руководителя.

– Ну, ладно…

Лихарев потянул со стола телефонный аппарат на длинном шнуре, набрал известный ему номер. Услышал ответ.

– Нате, сами говорите…

Шульгин услышал на той стороне голос Заковского и сказал, что хотел.

Новый глава НКВД ориентировался в текущей ситуации гораздо лучше Лихарева. Не имеющий аггрианских привычек, соображал на местном уровне, что почем в разговоре с первым зампредом Совнаркома, которому обязан очень многим.

– Конечно же, сделаем, товарищ Шестаков. Сами завтра с утреца подъезжайте на нашу базу, я вам представлю лучшее, что у меня осталось, выберете, если понравятся…

– Договорились, Леонид Михайлович. Завтра в десять…

Конечно, людям Заковского было далеко до басмановских рейнджеров по всем параметрам, но все же это были парни, прошедшие полный курс диверсионной подготовки, имевшие от двух десятков до сотни парашютных прыжков, умевшие стрелять из всех видов оружия, водить автомобили и мотоциклы и даже немного знавшие языки. По преимуществу немецкий и польский (наиболее вероятный противник.в то время), но и это лучше, чем ничего. При случае смогут изобразить хоть интербригадовцев, хоть союзников Франко.

Уцелели они как единое подразделение (некоторый аналог нашего «Вымпела» или «Альфы») воистину чудом. Еще месяца два-три «нормального» развития процесса, и в лучшем случае их раскассировали бы по отдаленным армейским гарнизонам, а то и ликвидировали физически. Сталин как раз замыслил подобную акцию. Он не любил чересчур боеспособных подразделений, способных при случае сыграть в преторианскую гвардию.

К тридцать седьмому году существовала тщательно отработанная, на случай оборонительной войны на западных границах, система организации «профессионального» партизанского движения. Больше десяти лет готовились кадры из участников Гражданской войны и молодежи, составлялись оперативные и стратегические планы, закладывались в непроходимых лесных дебрях и ключевых населенных пунктах склады оружия, боеприпасов, продовольствия, иного снаряжения. Регулярно проводились сборы и учения командиров и рядовых.

В случае реальной войны (по типу той, что случилась в сорок первом} в тылу врага оказалось бы минимум несколько десятков тысяч настоящих партизан, великолепно подготовленных и вооруженных, имеющих средства связи, знающих местность, своих командиров и задачи, которые предстоит решать в случае того или иного развития обстановки на ТВД. Эти номерные, подконтрольные Центральному штабу отряды в первые, самые тяжелые месяцы разгрома и почти всеобщего развала фронта смогли бы стать, кроме всего прочего, центрами кристаллизации и переформирования для бесцельно бродивших по лесам окруженцев, утративших организацию, но сохранивших способность и желание воевать.

Однако стукнула в голову вождя очередная параноидальная мысль, и эта стройная, с большим умом созданная и поддерживаемая в рабочем состоянии система была обречена на беспощадное, можно сказать - ритуальное уничтожение. Официальным прикрытием «идеи» была возобладавшая в верхах доктрина «малой кровью на чужой территории», подкрепленная тезисом Ворошилова о том, что «Красная Армия будет самой нападающей из всех армий» и что «советский народ умеет и ЛЮБИТ воевать!».