Одиссей покидает Итаку

— Я было выскочил, метнулся туда, а потом думаю — стой! Если и меня прихватят — кому от этого польза? Вернулся в танк, люк задраил, жду… Часа два ждал — тихо. Или забыли про меня, или не заметили. Я по газам и в ставку главкома. У них там общий восторг — как же, впервые враг отброшен, наступать собираются. Но мне их игры уже… Я Сехмета за ворот: давай дирижабль! Вытряс, полетел в форт. Едва успел выгрузиться и все рассказать Олегу — прошу пана! Прямо перед фортом на поляне возникает такой же точно бронеход, с какими мы бились. Из него четверо в белых скафандрах — точно, издали на рака смахивают. А точнее — на глубоководный скафандр с манипуляторами. Я Олегу кричу — заводи машинку, пора на Землю линять! Танка-то у нас больше не было, на танке теперь кванги катаются, а тут со стороны реки еще один сундук подплывает… — Шульгин замолчал, закашлялся, начал прикуривать дрожащими руками.

Пока он наливал себе еще вермута, рассказ продолжил Левашов.

— Я включил канал — хорошо, что ты, Дим, оставил мне координаты; мы с Ларисой стали бегом собирать хоть что-то: видеокассеты, фотографии, записи наши; слышим — Сашка уже стреляет…

— Ага, — перебил его Шульгин. — Не зря я пулемет наверху приладил. Хоть придержу чуток, думаю. Тут они как дадут лучом. Крышу сразу снесло, как меня бревнами не поубивало, не знаю. Я вниз, к воротам, как рубану с рук, от пояса! В одного попал. Ты знаешь, словно в мыльный пузырь! Хлоп — и ничего нету… Они прицел не успели снизить, вторым залпом полдома снесло. Стою на карачках, а надо мной бревна порхают… Вижу, труба дело. Заскочил на веранду, а дальше не могу. Ноги отнялись. Хорошо, Олег меня за ворот втащил в подвал…

— В последнюю секунду выскочили, — подтвердил Левашов. — Я Сашку в «окно» просунул, Лариса с той стороны помогла. И вижу — перекрытия бетонные надо мною поднимаются. Медленно так, словно крышка гроба у панночки… — Он передернул плечами. — Лариска кричит от страха.

— Она не от страха, — вмешался Шульгин, — она такое крикнула, что я и не повторю… Олег схватил блок управления, прижал к животу, как регбист, и — на нашу сторону. Я успел увидеть, как потолок рухнул — и все. Кабель перерубило, «окно» исчезло. А мы стоим в каком-то коридоре. Осмотрелись, ощупали друг друга, руки-ноги целы, и пошли вас искать…

Рассказ Шульгина и Левашова произвел впечатление прежде всего на космонавтов. Они выглядели по меньшей мере ошарашенными. Двух дней на Валгалле и трех в Замке (а здесь прошло именно лишь три дня, пока длилась эпопея на Валгалле) им явно не хватило, чтобы полностью адаптироваться к иному времени и образу жизни.

Воронцов же выслушал все совершенно спокойно. Как будто просто выяснил для себя некоторые мелкие подробности.

Это заметил и Шульгин. И в глазах у него появился прежний блеск.

— Сдается мне, капитан, что дело здесь нечисто. Не нравишься мне ты… Знал, что так и будет?

— Откуда бы? Я, что ли, тебя под руку толкал, когда вы кордебаталию открыли? Или все же вы сами додумались? Но кое-какие соображения имелись, не скрою. Почему я от вас ушел? Вот как раз поэтому. Если ребят в плену сейчас на детекторах крутят, память им зондируют, они про меня ничего, кроме того, что был такой, сказать и вспомнить не смогут. А сейчас только мы с Антоном помочь сможем.

— Понял… Вы, значит, тоже гамбиты разыгрываете. Ясненько. Хочется мне с Антоном твоим повидаться, сказать, что я о нем думаю…

— Давай, говори. Внимательно выслушаю.

Шульгин и Левашов обернулись. Возле мохнатой веерной пальмы стоял широкоплечий парень лет тридцати, в безукоризненном светлом костюме при галстуке в тонкую красную полоску, похожий на американца с рекламного плаката сигарет «Лорд».

— А! Наконец-то имеем честь лицезреть!.. — Шульгин подошел к нему, рассматривая, как восковую куклу в музее Тюссо. — Хорош… — И неожиданно для всех сделал резкое движение рукой.

— Не стоит, — с широкой улыбкой сказал Антон, легко парировав выпад Шульгина. — Хоть ты и ниндзя, как я слышал, реакция у меня лучше.

— Жаль, но похоже… — вздохнул Сашка, безнадежно уронив руки. Дальнейшего не уловил никто. Словно черная молния блеснула перед глазами, и Антон, отлетев метра на три, рухнул навзничь, разбросав руки.

В полной тишине он начал подниматься, сначала на колени, потом выпрямился во весь рост. Губы у него были в крови.

Вдруг в полной тишине раздались аплодисменты. Это хлопала в ладоши Альба, с восторгом глядя на Шульгина, который суженными в щелочки глазами следил за Антоном.

А тот вытер кровь платком, аккуратно сложил его, спрятал в карман и снова улыбнулся.

— Да, пожалуй, я был не прав… Молодец. Надеюсь, теперь ты доволен? Спустил пар? Тогда пойдем. Пора поговорить серьезно.

* * *