'Одиссей' за 1996 год

Как бы то ни было, на самом низшем уровне, среди мелких подробностей нелегко увидеть всю картину. Что важно в этом обилии деталей, а что не важно? Тут историк, если после Джеймса мы обратимся к Стендалю, оказывается в положении Фабрицио из "Пармской обители" во время битвы при Ватерлоо. В великих исторических событиях он видит лишь беспорядок. Дж. Леви во введении к своей книге задается вопросом: "Что важно, а что не важно, когда пишешь биографию?". И затем, сочиняя текст, он старается найти такую композицию, которая наилучшим образом соответствовала бы задаче изображения жизни, например жизни священника Джованни-Баттисты Кроче, известной только во фрагментах и обретающей смысл, лишь вплетаясь в серию контекстов и отрывочных связей. Выбор модели повествования есть также выбор способа познания. Примечательно, что экспериментировать таким образом стали именно со старыми жанрами историографии: биографией, рассказом о событии, которые в своих традиционных формах устарели и сегодня уже практически не заслуживают доверия. Если для того, чтобы понять личность, достаточно знать о ней все от рождения до смерти, а чтобы понять событие - все его аспекты, то современные журналисты оказываются вооруженными гораздо лучше, чем историки. Мне кажется, что биография или рассказ о событии играют роль пограничного эксперимента: коль скоро классические нарративно-аналитические модели перестали быть убедительными, то что же можно или нужно сделать, чтобы рассказать о жизни, о битве, о факте истории? ^

Это объекты-проблемы. Опыт одного человека, например священника Кроче или художника Аннибале Караччи, может быть прочитан как череда попыток, выборов, принятий решений перед лицом неизвестности. Он мыслится не только как своего рода предопределенность - эта жизнь уже состоялась, и смерть превратила ее в судьбу, - но как поле возможностей, между которыми приходится выбирать историческому актеру. Коллективное событие, например бунт, перестает быть непроницаемым объектом (когда виден лишь беспорядок на поверхности), или, наоборот, его перестают толковать избыточно, перегружая незначительный случай скрытым значением. Но зато можно попытаться показать, как в самом беспорядке социальные актеры изобретают смысл и одновременно этот смысл осознают. И тут выбор способа подачи материала важен и для конструирования объекта и для его толкования.

Но, повторяю, преимущества микросоциального анализа не кажутся мне безусловными. В принципе ничто не мешает поставить повествовательно-познавательные проблемы на макроисторическом уровне. Основополагающим мне представляется именно изменение масштаба. Сегодня историки это понимают, и не только историки. В 1966 г. Микеланджело Антониони поставил фильм "Фотоувеличение" по рассказу Кортасара. В нем речь идет об истории лондонского фотографа, случайно зафикси

126 Историк в nouckax метода

ровавшего на пленке сцену, свидетелем которой он был. Герой рассказа не может понять, что там происходит, потому что на снимке детали как бы не связаны между собой. Заинтригованный фотограф увеличивает изображение, и невидимая прежде деталь наводит его на мысль о новом понимании целого ". Изменение масштаба позволило герою из одной истории попасть в другую (может быть, и во многие другие). Как раз такой урок и преподает нам микроистория.

' Ginzburg С. "Spie: radici di un paradigma indiziario" // Crisi delle ragione. Ed. A. Gargani. Torino, 1979; фр. пер.: "Signes, traces, pistes: racines d'un paradigme de l'indice"// Le D^bat, 1980. 6. Хорошим примером этого американского понимания может служить введение Э. Мюира к сборнику, составленному Э. Мюиром и Г. Руджеро: Microhistory and the Lost Peoples of Europe. Baltimore; L" 1991. P. VII-XXVIII.

Тут я отсылаю к моему введению к французскому переводу книги Джованни Леви: Levi G. L'Erediti immateriale. Carriera di un esorcista nel Piemonte del Seicento. Torino, 1985. Фр. пер.: Le pouvoir au village. P., 1989. Оно называется "История на уровне земли" ("Histoire au ras du sol"). CM. также коллективную редакционную статью в "Анналах": "Tentons I' experience"// Annales. E.S.C., 1989. N 6.

" Levi G. On Micro-history // New Perspectives on historical Writing. Ed. P. Burke Oxford, 1991. Упомянутая работа К. Гинзбурга (см. примеч. 1) определенно претендовала на создание новой исторической парадигмы. Она получила очень живой отклик и широко распространилась во всем мире. Но я не думаю все же, что эта работа служит ключом ко всей литературе по микроистории, последовавшей за ее опубликованием.

"* Simian F. Methode historique et science sociale // Revue de synthese historique. 1903. 0 роли дюркгеймовских образцов в становлении "Анналов" см.. Revel J. Histoire et sciences sociales. Les paradigmes des "Annales" // Annales. E.S.C. 1979. N 6.