Одиссея батьки Махно

Поскольку ехали разгонять «кучку» бандитов, пренебрегли сторожевым охранением и разведкой пути. Решено было явиться неожиданно, по-суворовски. Махно же был предупреждён крестьянами:

— Гарцують уси на белых конях и правлятся сюды.

— Много их?

— Полтыщи, а може и тыща. Так что бегить, хлопцы, чи ховайтесь.

— Спасибо, дед. Будем ховаться, — усмехнулся Махно и подозвал Херсонского. — Бери, Ваня, своих хлопцев и дуй за тот увал. Когда мы с красными сцепимся, ударишь им во фланг из пулемётов, а потом — в атаку. Промахиваться по ним грешно, они все на белых конях.

Под команду Белаша поступило десять тачанок с пулемётами. Сам Махно, верхом перед сотней приказал:

— Развернуть знамя. Едем встречать гостей.

Сотня рысцой, следуя за батькой, выехала на дорогу. За ней пристроились пулемётные тачанки.

Командир гусарского полка, завидев впереди едущих навстречу под красным знаменем конников, даже несколько приободрился: «Свои. Не иначе армейская разведка. Видимо, будённовская. Обложим батьку, теперь не выскочит».

Где-то сажен за 100, когда встречная сотня стала сворачивать с дороги, комполка воспринял этот манёвр, как само собой разумеющийся: «Уступают дорогу». И уже готовился приветно помахать командиру эскадрона.

Но тут за эскадроном появились тачанки, разбежавшись в полукруг, развернулись и почти одновременно ударили из пулемётов.

Первой же очередью были убиты командир полка, комиссар и знаменосец. Застрочили пулемёты и с правого фланга. Образовавшиеся впереди и с фланга завалы из убитых и раненых лошадей и людей, отсутствие команд внесли такую панику в ряды красных конников, что они уже не думали ни о каком сопротивлении, а только о спасении жизни.

Повстанцам удалось отсечь и пленить около 200 гусар, остальные, пустив коней в галоп, ускакали в сторону Александровска.

Излюбленный махновский приём — впереди кавалерия, сзади пулемётные тачанки — и на этот раз принёс победу повстанцам.

— Ну почин есть, — сказал удовлетворённо Махно на совете штарма. — Но эти гусары — худое пополнение.

— Я думаю, надо прорейдировать по Мелитопольскому, Берлинскому и Мариупольскому уездам, — сказал Белаш. — Уверен, там многие ждут нас и сразу примкнут к нашему отряду.

— Да, и обязательно навестить Новоспасовку. Надеюсь, Вдовиченко уже выздоровел, пора и ему в строй.

Но этот рейд не дал чувствительной прибавки отряду. Примыкали по одному, по двое с оружием, но почти не имея патронов. В лучшем случае было по обойме на винтовку или обрез. Зато примкнувшие были уже опытные, ранее воевавшие в армии Махно. Нестор таким искренне радовался, каждого расспрашивал об обстановке в округе, о хозяйстве, о севе. Выводы делал неутешительные:

— Быть голоду.

— С чего ты взял? — спрашивал Зиньковский.

— С того, что сеют мало. Всё равно, говорят, большевики отберут, зачем мне горбатиться. Погубят большевики село.

— Но это же нам на руку, Нестор.

— Нет, Лева, если усилится голод, а он уже начинается из-за прошлогодней засухи, это скорее Москве на руку. Мол, оружием не смогли, голодом задушим повстанчество. Для нас крестьянин выгоден сильный, а голодный уже не вояка, вспомни-ка прошлогодний Дон.

Перед Новоспасовкой отряд встретили Галина с Феней, бывшие здесь в подполье. Женщины так радовались, что не скрывали слёз.

— Как Вдовиченко? Вылечился?

— Ой, выздоровел и уже начал вместе с Матросенко сбивать отряд, чтоб идти к штарму. Но, видно, кто-то донёс в Александровск. Оттуда прибыли каратели, окружили хату, в которой находились Трофим и Антон, предложили им сдаться. Они в ответ открыли огонь. В перестрелке Вдовиченко был ранен в голову. Антон отстреливался до последнего, патроны кончились, и последний он израсходовал на себя.

— А Вдовиченко?

— Трофима ещё живого увезли в Александровск.

— Когда это случилось?

— Ещё в апреле.

— М-да, — нахмурился Нестор. — Жаль Антона. А если попробовать выручить Вдовиченко?

— С двумя сотнями соваться в Александровск, — усомнился Белаш.

— Да его наверняка уже шлёпнули чекисты, — сказал Зиньковский. — Считай, месяц минул.

— Всё равно. Было б с тыщу сабель, я бы попытался.

— Надо двигать на север. Где-то в районе села Александровки действует Забудько, — сказал Зиньковский. — У него должно около 500 сабель.

Командюж товарищ Фрунзе ставил задачу командарму Будённому:

— В Екатеринославе вам готовят эшелоны, вы отправляетесь на северный Кавказ. Вы, кажется, давно туда просились.

— Да, здесь уже всё выбито, погорело, коней кормить нечем, снимаем солому с крыш. Надеюсь, там будет сытнее.

— Дело не только в этом. На Кавказе создаётся военный округ и ваша Конармия явится как бы его основой. И потом, там бандитизма ничуть не меньше, чем на Украине. Так что работы вам хватит. Кстати, там ваш бывший комбриг Маслаков сколотил целую бандитскую армию. Ваша задача ликвидировать её. Что ж вы, товарищ Будённый, не могли раскусить его раньше?

— У меня около пятнадцати бригад, товарищ Фрунзе. За всеми не углядишь.

— А комиссары для чего?

— Это уже ворошиловская епархия. Я ему говорил.

— Теперь, что у вас случилось в Петровской?

— Да Махно обезоружил кавдивизион.