Одиссея батьки Махно

— Здравствуйте, молодые люди, — отвечал Нестор, откладывая ручку.

— Иван Яковлевич, вот наша терновская молодёжь собралась тут, у соседей, поговорить, повеселиться. Ну что мы? Темнота. А вы, говорят, учитель, аж с-под Таганрога, многое повидали. Сделайте милость, наградите нас вашим присутствием. Приятно ведь поговорить со свежим умным человеком.

— Спасибо за честь, ребята, я готов, — поднялся Нестор из-за стола.

— Вот спасибо вам, что не брезгуете, хлопцы ждут уже дорогого гостя.

И действительно, напротив, наискосок от двора Передерия, в большом сарае стоял длинный стол, уставленный корчагами, бутылками с вином и пивом, с немудрёной закуской. За столом сидело около двух десятков парней, у стены на разостланном рядне мужики резались в карты.

— А вот и наш дорогой гость, — торжественно объявил Ермократьев, входя с ним в сарай.

Все головы повернулись в сторону вошедших.

— Кирилл, место нашему гостю.

— Да вот самое почётное, — вскочил парень с краю.

Нестора посадили на отдельный табурет в торце стола. Сразу же подвинули кружку. Командовал всем Ермократьев:

— Наливайте, хлопцы, Ивану Яковлевичу полную.

— Нет, нет, хлопцы, — успел перехватить бутыль в руках исполнителя Нестор. — Я не пью, мне нельзя, я малость хвораю.

— Ну, хоть пива, Иван Яковлевич.

— Пива кружечку — из уважения к компании, но не больше.

Нестору и впрямь неможилось, немного лихорадило.

— Ну за здоровье нашего гостя, — продолжал стелить соломку Ермократьев. — Кирилл, налей и старикам.

«Старики», старшему из которых не было и сорока, оставили карты, подошли к столу, выпили поданные им кружки и, хрустя огурцами, воротились к игре.

Молодое застолье, видимо, приложившееся ещё до прихода Нестора, сразу загомонило, зачавкало, засмеялось. Ермократьев, сидевший рядом с гостем, крикнул через стол:

— Запевай нашу любимую.

И молодой парень, сидевший на другом конце стола, затянул:

Ой на гори тай жнецы жнуть.
Ой на гори тай жнецы жнуть.

И всё застолье грянуло стройно, голосисто:

А по-пид горою яром, долиною казаки идуть.

И снова звонкий голос запевалы:

Попе... попереду Дорошенко.
Попе... попереду Дорошенко.

И хор дружно:

Веде своё вийско, вийско запорижско хорошенько.
А по... а позаду Сагайдачный.
Шо променяв жинку за тютюн, за люльку необачный.
Гой вер... гой вернися, Сагайдачный,
Визьми свою жинку, виддай тютюн люльку неудачный.
Мэне, мэне с жинкой не возиться,
А тютюн да люлька казаку в дорози пригодится.
Гой, долиною, гой, пригодится.

Пока парни пели дружно и истово, Нестор смотрел на их одухотворённые лица, ощущая какое-то волнение и невольно пытаясь подтянуть молодым голосам: «Хорошие ребята. Стоит их агитнуть. Момент очень благоприятный. Где ещё соберёшь столько народу».

Песня кончилась и, воспользовавшись внезапно воцарившейся тишиной, Нестор заговорил:

— Прекрасная народная песня о наших легендарных героях-гетманах Сагайдачном и Дорошенко. И хотя жили они в разное время, народная память свела их в одной песне.

— Как в разное? — удивился Кирилл.

— Ну как? Гетман Пётр Сагайдачный родился и жил в XVI веке. Он прославился походами на Крым и Турцию и всегда ратовал за воссоединение с Россией. Умер в 1622 году. А только в 1627 году родился Пётр Дорошенко, который тоже стал гетманом, правда, этот с Россией не очень ладил. Он был гетманом Правобережья и очень хотел урвать у России Левобережье. Но потом был взят русскими в плен, правда, в почётный плен.

— Как в почётный?

— Ну как? В Москве его наделили двором, своей землёй и содержанием. В общем, не бедствовал Пётр Дорофеевич. А вот память народная их объединила да ещё ж и вывела Дорошенко таким хорошим, а бедного Сагайдачного алкоголиком, а ведь именно он-то и был настоящим героем.

— А при каком царе пленили Дорошенко?

— При Фёдоре Алексеевиче, старшем брате Петра I.

Нестор видел, насколько присутствующих заинтересовал его рассказ. За столом перестали жевать, а «старики» отложили карты и слушали, разинув рты.

«Надо ковать железо пока горячо», — подумал Нестор.

— А мы? Кто мы сегодня? — спросил он притихшее застолье. — Мы все, потомки вольнолюбивых запорожцев, становимся рабами то Центральной Рады, то гетмана и немцев. Так и будем горбить на них. А? Товарищи потомки запорожцев?

— Геть гетмана и немцев! — крикнул кто-то из «стариков». — Ото гарно говорит наш гость.

Оживилось сразу застолье, зашумело, забулькало самогоном и пивом, разлитым по кружкам. Кирилл выразительно взглянул на Ермократьева, встретились взглядами, Кирилл одними губами шевельнул: «А ты казав шпион!» Ермократьев поморщился и отвечал тоже только губами: «Откуда мне было знать».

Ермократьев встал, обратился к Нестору: