Одиссея блудного мужа

– Позвольте, вы Клюквина? Пришли по делу о пропаже мужа? – уточнил худой, наверное, он и был Воронковым.

– Не совсем так, у меня, кроме мужа, пропала и машина.

– Когда? – спросил толстый.

– Тогда же, когда и муж. Я подумала, вдруг вы его ищите, а про машину забыли. Ее тоже следует найти. Она почти новая, в хорошем состоянии, больших денег стоит. А они мне очень нужны. – Я чуть было не проговорилась о похищении и требуемом с меня выкупе.

– Вот как?! – ухмыльнулся худой. – Слава, посмотри, что у нас по делу Клюквина.

Тот, что предлагал мне кофе, то есть молодой, достал из стопки папку, раскрыл ее и стал читать:

– Все в протоколе указано. Клюквин приехал в село Красное на машине марки «Тайота Камри».

– Указано-то указано, но я подумала, что поскольку я заявление не подавала, то вы и разыскивать не будете. А мне машина просто необходима!

– Женщина, вы что, нас разыгрываете? – возмутился тот, что с кофе. – Ваш муж подозревается в убийстве, а вы нам мозги пудрите своей машиной. Не о том вам сейчас нужно думать! Вместо того чтобы помочь следствию, вы о машине печетесь!

– Зачем пришли? – сурово спросил толстый. – У вас есть сведения о вашем муже?

– Нет. Он же в розыске. Думаю, зайду, а заодно поинтересуюсь, как продвигается следствие. – Тон беседы мне вмиг разонравился, и я стала оправдываться.

Все трое переглянулись, от их любезности не осталось и следа. И худой, и толстый мне уже не казались милыми и привлекательными, а молодой вообще стал противен. Разве можно так с женщиной разговаривать?

Тучи сгущались над моей головой, все трое смотрели на меня зло и настороженно, отчего я почувствовала себя в западне.

«Сейчас будут колоть», – подумала я и на всякий случай спрятала руки в карманы. Мало ли какая фантазия может возникнуть в их головах, глядя на мои ухоженные ногти, порытые алым лаком.

Первым начал худой.

– Предупреждаем, дача ложных показаний преследуется по закону. Когда в последний раз вы видели мужа?

– В четверг вечером.

– Вы лжете! И смотрите в глаза, когда разговариваете с лицами при исполнении! – повысил на меня голос толстый, хлопнув потной ладонью по столу.

– Кому в глаза смотреть? Вас же трое! – Я отодвинула стул к окну, подальше от всех троих.

– Сидите, как сидели! Не увиливайте от ответа! Отвечайте на вопрос! – Теперь они уже кричали хором и слаженными голосами.

«Что происходит? Это игра такая? Загони потерпевшего в угол, чтобы он ушел ни с чем?» – подумала я.

– Когда говорили с мужем по телефону последний раз? – громче, чем следовало бы, спросил молодой.

– Не помню, – растерялась я. – Может быть, в тот же четверг, может, раньше. А почему вы со мной так разговариваете? Я пришла к вам написать заявление о пропаже автомобиля, а вы меня допрашиваете. Я потерпевшая сторона!

– Да? А может, свидетель? Или соучастник? Слава, выпиши ей повестку на сегодня, на двенадцать часов, – Воронков, он же худой, посмотрел на часы. – И пусть распишется в получении.

Я не знала, как реагировать. Происходило что-то непонятное.

– Ваше имя и фамилия? – начал заполнять протокол молодой.

Я ответила. Меня перекрестно допрашивали целый час. Задавали самые разнообразные вопросы: когда я окончила среднюю школу, когда вышла замуж за Олега, сколько лет его знаю. Я чистосердечно по нескольку раз отвечала на одни и те же вопросы. Меня путали, затем вновь спрашивали.

– Скажите, вы отмечали агрессивность со стороны мужа? В чем она выражалась?

– Были у него инциденты с соседями?

– Он был вспыльчив по мелочам?

– Он вас унижал? Физически угнетал?

Интересно, это как?

– Было ли бытовое пьянство его частым занятием?

По-моему, даже некорректно было о таком спрашивать, я ведь не к доктору пришла на прием.

Они задавали вопросы по очереди и все вместе. От такого напора со стороны правоохранительных органов я взмокла. Струйки пота бежали по моей спине, блузка прилипла, я стала ерзать, пытаясь как-то отодрать ее от тела. На нервной почве спина зудела немыслимо, мне так хотелось ее почесать. Я повела плечами и потерлась спиной о спинку стула.

– Не юлите! Не пытайтесь нас обмануть и ввести в заблуждение! Все равно докопаемся до правды. В ваших же интересах чистосердечно во всем признаться.

– Боже упаси! Я искренне и честно отвечаю на ваши вопросы. Я только не понимаю, что дало вам повод обращаться со мной в таком тоне?

– Ей тон наш не нравится, она думала, мы ее тут эклерами с кофе угощать будем, – рассмеялся толстый.

– Эклеры не предлагали, а о чае и кофе разговор шел, – обиделась я. – Дайте хоть глоток воды!

– Не уводите следствие в сторону. Состоял ли ваш муж на учете у психиатра или нарколога?

Я устала отвечать на однотипные вопросы. Мой муж вырисовывался пьяницей, хулиганом и дебоширом. Такому типу человека убить, что муху по стенке размазать. Именно к этому заключению хотели меня подвести Воронков и компания.

– Был ли он в интимных отношениях с покойной Щегловой?

– Это вы у меня спрашиваете? – Этого я уже стерпеть не могла и завопила: – Все неправда! Он прекрасный муж и отец. И никакой не пьяница и не дебошир, каким вы его тут пытаетесь представить.