Одиссея блудного мужа

– Фотографии? – Катя подозрительно посмотрела на меня. – Сегодня Володька с утра по дому шарил, меня спрашивал про Анины вещи, фотографии искал, потом сел на мотоцикл и уехал. А когда возвращался домой, он в этот бетонный забор со всего ходу и врезался. Не тормозил, что ли? Говорили, что он пьяным был. В последнее время я за ним это замечала.

– Он что-то с собой увез?

– Вроде нет.

– Катюша, расскажи мне, пожалуйста, как Володя жил, когда от него ушла Аня.

– Да как жил? Переживал сильно. Пить начал. Пару раз пьяным приходил. Раньше такого с ним не случалось. А несколько дней назад приехал поздно вечером на мотоцикле смурной, заперся у себя в сарае. Через час вышел, на ногах еле держался.

– Катя, а когда это было?

– Два дня назад. Или в четверг, или в среду. Не помню.

– Вспомни. Прошу тебя, – заволновалась я.

– Наверное, в четверг. Точно, в четверг! Мать еще на него орала: «Мало того, что в Чистый четверг ты вымазался как свинья, так еще и в Страстную неделю напился!» Я в туалет бегала и слышала, как они ругаются. Вовка молчал, а мать еще больше разорялась.

В четверг ночью была убита Аня Щеглова! Я почувствовала, что держу за кончик нитку, которая могла бы привести меня к развязке. Эх, как не вовремя разбился Володя Сидоров! Он, наверное, мог бы объяснить, каким образом и, главное, с кем оказалась на берегу Аня. Жаль парня, очень жаль.

– А на следующий день к нему мужчина приезжал, – продолжала рассказывать Катюша. – Володька после его приезда нервничал очень, ко мне придирался, плакал у себя в сарае.

– Ты его знаешь, этого мужчину? Можешь его описать?

– Нет, он никогда у нас не был. Мужчина как мужчина. Не старый, хорошо одетый, в джинсах, рубашке фирменной. И сегодня рано утром он тоже приезжал, в машине сидел, но я его через стекло узнала. Водитель просигналил, Володька выскочил.

– А на какой машине он приезжал?

– На такси. Белая машина с шашечками.

– Таксист, что ли?

– Нет, просто приехал как пассажир.

– А что было потом?

– Ничего не было. Он вышел из машины. Они поговорили в сторонке. Совсем недолго. Володька после разговора начал искать что-то, потом оделся и уехал. Полдня его не было, а час назад соседка прибежала, сказала, что он разбился насмерть. – Девочка тихо заплакала, неловко размазывая слезы ладонью по щекам.

– Катя, когда хоронить будете?

– Наверное, во вторник, если тело из морга заберем.

– Катя, ты где? – раздался из комнаты стон. – С кем ты? Иди сюда, помоги подняться.

– Иду, мама! – откликнулась девочка. – Как мне вас представить?

– Иди к матери. Не надо меня никак представлять, я уже ухожу. У вас телефон есть? Я тебе позвоню…

– Нет, телефона у нас нет. Мобильный был только у Володьки, но он тоже разбился.

Я вышла из дома Сидоровых. Во дворе уже собралась целая толпа. В нашей бестолковой жизни чужое несчастье всегда вызывает жгучий интерес. Соседки все еще обсуждали Володькину смерть. Я на секунду остановилась, сделала вид, что поправляю съехавшую на бок юбку.

– А я говорю, бухой он был. Как Анька, эта чувырла, его бросила, он не просыхал, – заявляла одна кумушка.

– Да нет же! Не пахло от него совсем, он намеренно в бетон врезался, с горя, – возражала ей другая.

– А я думаю, он на наркоте сидел, был под кайфом и не вписался в поворот, – тут же была выдвинута третья версия произошедшего.

– Откуда у него деньги на наркотики? У Сидоровых на столе хлеб да квас. Валька на трех работах полы моет, и на колбасу не хватает. Все думала, сына выучит, легче будет, Катьку поможет на ноги поставить. А вот как вышло! А все через нее, Аньку-балбеску! Парень как парень был! Сам из запчастей мотоцикл сварганил, руки золотые были! Ой, бабоньки, сам же этим мотоциклом дорожку на тот свет протоптал.

Выйдя за околицу, мне захотелось посмотреть на бетонный забор, о который так неудачно затормозил Володя. Я пошла в гору и в конце квартала увидела эту злополучную плиту.

Наверное, Сидоров ехал сверху, уклон действительно в этом месте был значительным. Володе нужно было сбросить скорость и повернуть влево, а он по какой-то причине не смог этого сделать или не захотел. На асфальте до сих пор валялись осколки пластика, мелкие покореженные детали. Сам мотоцикл, очевидно, убрали работники автоинспекции или оттащили соседи. Лужа крови была присыпана песком. Вокруг со знанием дела бродили местные пацаны, обсуждая аварию.

Я вернулась к магазину. На пяточке перед торговой точкой сиротливо стояло маршрутное такси, в центр никто ехать не желал, и водитель скучал с газетой в руках.

– Поедем? – поинтересовалась я.

– Поедем. Пять пассажиров наберется и поедем.

– А если нет? Стоять будем?

– Будем, – согласился таксист.

– Вот возьмите за пятерых и поехали, – я протянула ему деньги. – Остальных подберете по дороге.

Мы тронулись с места, и вскоре я уже была в центре. Настроение у меня было ни к черту!

Сидорова нет в живых, и рассказать мне он уже ничего не сможет. После разговора с Катюшей я сделала вывод, что парень серьезно влип, влюбившись в Аню Щеглову. Он и она не подходили друг другу, отсюда и все недоразумения.