Одиссея Джоанны Кинг

— Тогда расскажи мне о вашем директоре и об этом Хозяине Ниши, Герре, — приказал тоном, не терпящим возражений капитан Йорк.

— Расскажу все, что знаю, — поспешно затарахтел ушастый.

Глава 15.

Отто пришел в себя и обнаружил, что лежит на каком-то старом матрасе в заполненном помещении. Находящиеся здесь создания, казалось были собраны и привезены со всех уголков огромной Вселенной. В основном все рабы здесь, были мужскими особами, но Отто заметил и несколько женщин, хотя назвать женщинами этих самок с почти отсутствующей грудью, высоких, темнокожих и шестируких, у него вряд ли повернулся язык. На очнувшегося человека никто не обратил ни малейшего внимания, все существа занимались собственными делами и были заняты собственными мыслями. На всех, кто находился в этой комнате, красовались ошейники, подавляющие волю и Отто встав на четвереньки быстро ощупал собственное горло и не сдержал разочарованного рыка, когда его пальцы нашли холод металла, стягивающего шею. МакКиган сел, откинувшись головой назад, прижавшись спиной к стене. Его мысли скакали бешеным галопом. Седой прекрасно понимал, в какую передрягу попал. Сперва пираты, теперь рабство, но что самой важное и страшное — он потерял товар, предназначенный Уорду. А это означало только одно — теперь, даже если его работодатель и узнает, где и в каком положении находится его человек, он даже пальцем не пошевелит, чтобы помочь.

МакКиган прекрасно осознавал, что ждет его дальше. Сперва его купит какой-нибудь плантатор с маленькой затерянной во Вселенной планеты, где выращивают тростник или пряности, или, что еще хуже, отправят куда-то на рудники, а оттуда Отто уже вряд ли выйдет живым, да и кто будет жалеть раба? А в том, что его скоро купят, Отто не сомневался, потому что само его тело и подготовка говорили о том, что раб получится выносливый и сильный, а что еще надо хозяину?

— Проклятье, — простонал мужчина. Сидевший рядом, на расстоянии вытянутой руки получеловек с большой головой и странными выпученными глазами, покосился на него.

— Убери рыло, — зло бросил существу Отто. Тот в ответ зашипел, открыв узкий безгубый рот с россыпью зубов иголок. МакКиган не выдержал и со всей силы замахнувшись, нанес удар в лицо своего соседа. Большеголовый тот час вскочил и вцепился в горло Отто своими многочисленными пальцами. В помещении началась суматоха, пока двое дерущихся катались по полу, сбивая с ног всех, попадавшихся им на пути. Вскоре Отто уже оседлал своего противника и стал бить кулаками в лицо, превращая его в месиво, когда двери в комнату распахнулись и внутрь вошли трое с оружием в руках. Но они не спешили его применять, застыли молча глядя на происходящее избиение. При виде охраны, рабы разбежались по углам и в центре комнаты остались только Седой и его жертва.

Отто все еще методично бил по лицу большеголового, испытывая облегчение от того, что смог немного успокоить свои расшатанные нервы, пусть и подобным способом, как вдруг почувствовал сильную боль, пронзившую его голову. Руки МакКигана разжались, и он повалился на пол рядом со своим противником, обхватив руками голову и крича, словно безумный от разрывающей боли. Она прекратилась так же неожиданно, как и началась, а затем подошедший мужчина из охраны, рывком поднял Отто на ноги и вытолкал из комнаты, направив на него ствол оружия. Двое других осмотрели лежавшего на полу большеголового, затем переглянулись и взяв его за ноги, поволокли к дверям.

Едва те закрылись за их спинами, рабы медленно повыбрались из углов, переговариваясь и обмениваясь взглядами, но уже через несколько минут о произошедшем, казалось все забыли.

МакКигана привели к одиночной комнатушке, такой маленькой, что сидя на полу, он даже не мог полностью вытянуть ноги. Своеобразный изолятор для непокорных, подумалось ему, когда замок на двери щелкнул, отрезая Отто от всего мира. В ту же самую минуту погас с свет, оставив Седого в полной темноте.

МакКиган сполз на пол и закрыл глаза. Его будущее рисовалось ему в совсем не радужных красках. Быть рабом Отто не желал. Купивший его еще пожалеет о своем приобретении, подумал Седой и забылся в тревожном сне.