Одиссея генерала Яхонтова

Виктор Александрович терпеть не мог Черчилля и не верил ему ни в чем. Будущее показало, что он, к счастью, ошибся в своих мрачных пророчествах. Но осенью сорокового года, крутя по ночам ручки своего «сверхсупера» и вслушиваясь в боли Старого Света, он опасался, что Черчилль отдаст Германии какие-нибудь колонии в Африке (как он отдал Америке острова за миноносцы), купит себе безопасность и повернет опьяневшего от побед фюрера на Восток. Может быть, и сам присоединится к этому походу, чтобы осуществить свою давнюю мечту об удушении большевизма в его колыбели. В конце концов сэр Уинстон высказывал в свое время похвалы Гитлеру, о чем сейчас, конечно, не любит вспоминать.

Зато вспоминали об этом завсегдатаи клуба на Пятой авеню. Яхонтов как-то сообразил, что теперь его туда ни за что бы не приняли — «красному генералу» там явно не место. Спасибо Майклу Устинову — его стараниями Яхонтов стал членом клуба. А теперь его не выгонишь — таков устав. А членство в клубе дает кое-что. Тихий островок в центре Нью-Йорка, хорошая кухня, роскошная библиотека, а главное — возможность поговорить с информированными людьми, кое-что узнать самому и, в свою очередь, что немаловажно для профессионального лектора, обкатать на них кое-какие идеи.

Однажды — это было уже в январе сорок первого гола — Яхонтов, встретив на улице Чарли Доули, пригласил его пообедать в клубе. Виктор Александрович не мог себе представить, какую услугу он оказал своему знакомцу. Чарли был вне себя от счастья. Едва он вошел в здание, как почтительно поклонился двум биржевым воротилам, на лицах которых прочел одобрительное удивление — откуда, мол, здесь взялся этот Доули. К тому времени состояние Чарли уже приблизилось к пяти миллионам, но, в таких клубах не говорят «деньги не пахнут». Здесь различают «старые деньги» и «новые деньги». У Чарли деньги были новые, и потому в глазах здешних клубменов он был выскочкой-плебеем. Однако то, что у него есть знакомые, приглашающие его сюда пообедать, в какой-то степени возвышало Доули в глазах «аристократов».

Чарли понимал, что Виктору мало интересны его биржевые баталии, и он рассказал о них коротко, подчеркнув, что в целом придерживается «яхонтовской стратегии» — готовится к большой войне. У Чарли хватало юмора подсмеиваться над собой.

— Вложив деньги в оружейный бизнес, — усмехаясь, говорил он, — я вынудил сам себя интересоваться внешней политикой. Вы знаете, генерал, многие бизнесмены говорят, что Гитлер надолго останется нашим торговым партнером, что его и на длительную перспективу надо рассматривать только в таком качестве. Воевать он хочет только в Европе. Так ли это?

Яхонтов достал пачку библиотечных карточек с наклеенными вырезками:

— Прочтите-ка, Чарли. Меня удивляет, почему здесь, в Штатах, это высказывание фюрера прошло почти незамеченным.

Чарли прочел слова Гитлера, сказанные на совещании главарей рейха в марте тридцать девятого года:

«Германия предпримет величайшую за всю историю операцию: используя британские и французские владения в Америке в качестве базы, мы сведем счеты с еврейскими королями доллара в Соединенных Штатах. Мы уничтожим эту еврейскую демократию, и еврейская кровь смешается с долларами. Еще сегодня американцы могут оскорблять наш народ, но настанет день, когда они, хотя и слишком поздно, горько раскаются в каждом слове, произнесенном против нас».

Но на Доули гитлеровское заявление не произвело впечатления. Вернув карточку Яхонтову, он только пожал плечами:

— То, что Гитлер против евреев, я знаю. Но я не еврей. Правда, моя прабабка была еврейкой — не то из Польши, не то из России, я не помню, у матери где-то записано название города, откуда ее привезли в Штаты еще девочкой…

Яхонтов рассмеялся:

— Считайте себя, Чарли, врагом фюрера. По расовым законам третьего рейха такой, как у вас, доли еврейской крови достаточно, чтобы числиться недочеловеком. Но главная ваша ошибка не в этом. Знаете, какой анекдот шепотом рассказывают в Германии? Когда нацисты забирали моего соседа-еврея, все молчали. Мол, бог с ним, с евреем. Потом увезли коммуниста. И опять все молчали — красные, они, конечно, особая статья. Потом взяли социал-демократа. Потом католика… Когда брали меня, и возмущаться было некому.

— Значит, мои коллеги совсем неправы?

— Не совсем. Вот мой прогноз, Чарли: Гитлер не пойдет на Америку до тех пор, пока не разделается со своими врагами в Старом Свете. Теперь давайте рассуждать — сможет ли он с ними разделаться? Боюсь, что с отдельно взятой Англией — сможет. Но боюсь я и другого — те же англичане исподтишка, да и сами германские генералы все-таки науськают фюрера на СССР…