Одиссея Грина

Узкая винтовая лестница позволяла подниматься только одному человеку. Он взбежал по ней так быстро, что у него закружилась голова. Он покачивался и с трудом удерживался, чтобы не упасть влево, когда очутился на верхней площадке. Но он не стал задерживаться, переводить дыхание, восстанавливать равновесие, а потянул за рукоятку и скользнул за дверь. Слава богу — никого! На мгновение он остановился и прислушался, нет ли кого-нибудь в соседней комнате, затем нажал на выпуклость среди бронзовых завитушек, которая была соединена с механизмом секретной двери. Часть стены бесшумно откатилась. Тогда он повернул рычаг так, чтобы дверь невозможно было открыть с другой стороны. Грин нашел время горячо поблагодарить строителей замка, которые изготовили этот механизм, чтобы спасти владельца в случае восстания или дворцового переворота. Если бы этого механизма здесь не было, ему бы не спастись. Спастись? Он лишь избежал немедленного пленения. Но он собирался скрываться как можно дольше, а затем драться, пока они не будут вынуждены просто и без затей убить его.

Первым делом следовало найти оружие. Он хорошо изучил расположение комнат Зьюни и точно знал, где находится то, что ему надо. Он прошел через две большие комнаты, легко находя путь даже при слабом свете масляных ламп и свечей. На стене в третьей комнате висела сабля, изготовленная знаменитым кузнецом далекого и почти легендарного города Таламаска из самой лучшей стали, какая мыслима на этой планете. Клинок был подарен герцогу отцом Зьюни по случаю свадьбы. Предполагалось, что он перейдет по наследству старшему сыну Зьюни, когда тот достигнет возраста, дающего право на обладание оружием. На гарде эфеса, украшенного золотом, был выгравирован девиз: «Лучше ад, чем позор». Грин пристегнул клинок с ножнами к железному кольцу на широком кожаном поясе, подошел к изящному комоду, выдвинул ящик и вынул из него стилет. Его он просто сунул за пояс, а еще — огромный кремневый пистолет с золотыми и костяными накладками на рукоятке. Он зарядил пистолет порохом и стальными шариками, выудив их из того же ящика, и сложил всю амуницию в мешочек, висящий все на том же поясе. Затем он вышел на балкон, чтобы оценить обстановку.

Тремя этажами ниже на стене была дорожка, которую он покинул несколько минут назад. Толпа стражников и Зьюни среди них стояли и смотрели вверх. Когда они увидели его в свете лун и факелов, послышались крики. Несколько солдат подняли свои длинноствольные мушкеты, но Зьюни запретила им стрелять: он нужен был ей живым. Кожа Грина покрылась мурашками, когда он услышал мстительные нотки в ее голосе и представил пытки, что она придумает для него. Он видел слишком много пыток и догадывался, что может ожидать его самого. Переполненный внезапным гневом из-за того, что она такая вероломная и неблагодарная; гневом, смешанным с отвращением к самому себе из-за того, что он спал с нею, Грин нацелил пистолет на нее. Раздался щелчок, блеснула вспышка, зашипел порох на полке.

Потом бухнуло, и все застлало черное облако дыма. Когда оно рассеялось, Грин увидел, что все, в том числе и герцогиня, разбегаются в разные стороны в поисках укрытия. Естественно, он промахнулся — ведь у него почти не было практики обращения с оружием: рабам оно не полагалось. И даже если бы он тренировался в стрельбе, то, вероятно, не смог бы поразить цель: уж больно примитивным было оружие.

Пока Грин перезаряжал пистолет, он услышал крик сверху. Подняв голову, он увидел над перилами верхнего балкона круглое лицо герцога, бледное в лунном свете. Грин поднял незаряженное оружие и герцог, вскрикнув от страха, отшатнулся в глубину своих покоев. Грин рассмеялся и подумал про себя, что если его и убьют теперь, он умрет с чувством удовлетворения — заставил опозориться герцога, который всегда хвастался своей храбростью на поле боя. Само собой, эта его выходка заставит герцога позаботиться о немедленной смерти Грина, чтобы он не успел рассказать другим, как заставил его отступить.

Он криво улыбнулся. Что будет, если солдаты получат от герцога приказ прямо противоположный тому, что дала герцогиня? Бедные парни вряд ли сообразят, что надо делать. Мужские приказы, конечно, главнее женских, но женщина будет в ярости и позднее найдет способ наказать того, кто поторопится убить Грина.

Именно в этот момент улыбка сошла с его лица, и он побледнел от испуга. Громкий лай, рвущийся из самой глубины грудной клетки, послышался поблизости. Не за дверью апартаментов, а рядом! Он выругался и обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть: огромное тело рванулось к его горлу с обнаженными клыками и глазами, горящими зеленым пламенем в лунном свете. Он понял, что забыл о маленькой дверце, встроенной в большую для того, чтобы Элзоу мог беспрепятственно бродить по комнатам. А раз большая собака может пройти через эту дверцу, то солдаты тоже смогут пробраться через нее!