Читаем Одиссея Грина полностью

Чиб хватает с полки флакон с растворителем и крепко сжимает его в руке. Теперь она до него не доберется. Бенедиктина вскакивает на ноги и бросается к нему. Хохоча, словно гиена, надышавшаяся веселящего газа, Чиб перехватывает ее кулак и отталкивает ее в сторону. Бенедиктина, поскользнувшись на пене, которая доходит уже до лодыжек, падает и выезжает на спине из спальни, звякая баллончиком.

Она поднимается на ноги и только теперь осознает все содеянное Чибом. Ее вопль взлетает вверх, и она начинает возиться с баллончиком. Она вертится вокруг себя, вытаскивая баллончик, крики ее становятся все громче и громче с каждым рывком. Затем она поворачивается и выбегает из комнаты, по крайней мере, пытается это сделать. Она резко тормозит: путь ей преграждает Бела; они сталкиваются и выкатываются из комнаты, сделав в дверях полуоборот. Пена раздается в стороны, и эта пара выглядит, словно Венера со своей подругой, поднимающиеся из кипения волн Эгейского моря.

Бенедиктина отталкивает Белу, но при этом оставляет часть своей плоти на ее длинных ногтях. Бела влетает в комнату спиной вперед и скользит в сторону Чиба. Она, словно новичок, впервые вставший на коньки, изо всех сил старается сохранить равновесие. Это ей не удается, и она с воплем проносится мимо Чиба на спине, высоко задрав ноги.

Чиб, осторожно переставляя ноги, подходит к кровати, чтобы собрать одежду, и решает, что надеть ее лучше не здесь. Он выходит в круглый зал как раз вовремя, чтобы увидеть, как Бенедиктина ползет вроде гусеницы позади одной из колонн, отделяющих коридор от зала. Ее родители, два бегемота средних лет, все еще сидят перед фидо, в руках у них жестянки с пивом, глаза широко раскрыты, рты разинуты, они прямо дрожат от возбуждения.

Чиб даже не говорит им «Добрый вечер», когда проходит по залу. Но затем он смотрит на фидо, и до него доходит, что родители переключили его с внешнего приема на внутренний, точнее — на комнату Бенедиктины. Мать и отец наблюдали за Чибом и своей дочерью, и не совсем еще прошедшее состояние отца свидетельствует о том, что он возбужден этим спектаклем гораздо сильнее, чем всем, что он когда-либо видел в фидопрограммах.

— Вы, ублюдки-вуайеристы! — рявкает Чиб.

Бенедиктина приближается к ним: спотыкающаяся, плачущая, тычущая пальцем то в баллончик, то в Чиба. При крике Чиба родители начинают подниматься, словно два Левиафана, вздымающиеся из морских глубин. Бенедиктина поворачивается и устремляется к нему: руки угрожающе вытянуты вперед, пальцы с длинными ногтями согнуты, лицо похоже на маску Медузы Горгоны. Позади нее остается бурун мертвенно-бледного цвета — и вот уже и мама, и папа стоят в пене.

Чиб отталкивается от столба, отлетает в сторону и скользит по полу, беспомощно разворачиваясь вокруг своей оси при этом маневре, но все-таки удерживает равновесие. Папа и мама падают вместе, дом сотрясается от грохота. Они пытаются подняться. Глаза их бешено вращаются, они ревут, словно вынырнувшие из воды бегемоты. Они атакуют его, но при этом разделяются. Мама уже визжит, лицо ее, несмотря на весь жир — лицо Бенедиктины. Папа скользит с одной стороны столба, Мама — с другой. Бенедиктина кружится вокруг другого столба, ухватившись за него одной рукой, чтобы не упасть. Она находится посредине между Чибом и входной дверью.

Чиб, придерживаясь за стену, шлепает на свободную от пены площадку. Бенедиктина бежит к нему. Он бросается на пол, больно ударяется, скользит меж двух колонн и вылетает из зала.

Папа и мама сближаются пересекающимися курсами. «Титаник» повстречал свой айсберг, и оба стремительно сходятся. Они на животах скользят к Бенедиктине, а та взвивается в воздух, оставляя на них пенный след, когда они проходят под ней.

Теперь очевидно, что заверения Правительства о том, что баллончик рассчитан на сорок тысяч смертельных для сперматозоидов доз (или на сорок тысяч совокуплений) — истинная правда. Все кругом покрыто пеной, пена доходит до лодыжек, а кое-где и до колен, но струя все не иссякает.

Бела теперь лежит на спине на полу атриума, голова ее покоится в мягких складках флато.

Чиб медленно встает и на минуту останавливается, оглядываясь кругом. Его колени согнуты, он готов к прыжку в случае опасности, но надеется, что ему не придется делать этого здесь, где опора буквально ускользает из-под ног.

— Стой, сукин сын! — ревет папа. — Я убью тебя! Нельзя так поступать с моей дочерью!

Чиб смотрит, как он переворачивается, как кит в пенном море, и пытается встать на ноги, но снова падает, рыча, словно в него попал гарпун. Мама не более удачлива, чем он.

Видя, что путь теперь свободен — Бенедиктина куда-то исчезла — Чиб, словно на лыжах, скользит по атриуму и выходит на покрытое пеной место около двери. С одеждой на руке, все еще сжимая флакон растворителя, он шагает к двери.

В этот момент Бенедиктина окликает его по имени. Он оборачивается и видит, что она скользит к нему со стороны кухни. В руке у нее высокий стакан. Он недоумевает, что же она собирается с ним делать. Не хочет же она предложить ему выпить?

Перейти на страницу:

Все книги серии Мир фантастики (Гелиос)

Похожие книги

Первый шаг
Первый шаг

"Первый шаг" – первая книга цикла "За горизонт" – взгляд за горизонт обыденности, в будущее человечества. Многие сотни лет мы живём и умираем на планете Земля. Многие сотни лет нас волнуют вопросы равенства и справедливости. Возможны ли они? Или это только мечта, которой не дано реализоваться в жёстких рамках инстинкта самосохранения? А что если сбудется? Когда мы ухватим мечту за хвост и рассмотрим повнимательнее, что мы увидим, окажется ли она именно тем, что все так жаждут? Книга рассказывает о судьбе мальчика в обществе, провозгласившем социальную справедливость основным законом. О его взрослении, о любви и ненависти, о тайне, которую он поклялся раскрыть, и о мечте, которая позволит человечеству сделать первый шаг за горизонт установленных канонов.

Сабина Янина

Фантастика / Научная Фантастика / Социально-психологическая фантастика / Социально-философская фантастика