Одиссея капитана Балка. Дилогия (СИ)

Слава Богу, предчувствие не обмануло, – от ужина он отказался. Хотя утешением это оказалось слабым. Поскольку его сосед по каюте не внял вкрадчивому голосу разума и перекусил. Что творилось с бедным Максимовым в первые три часа пытки качкой, можно проиллюстрировать лишь известной фразой из классики: “ни в сказке сказать, ни пером описать”. В схватке желудка с вестибулярным аппаратом “хомо сухопутикус” проиграли оба. А если добавить факторы замкнутого пространства и хорошо развитого обоняния у Балка, третьей жертвой физиологической битвы закономерно стал Василий. То, что он честно смог продержаться на силе воли часа полтора, мало радовало...

Часам к трем ночи, пристегнутые к койкам, измученные и вконец обессиленные, Максимов и Балк провалились, наконец, в вязкое, болезненное забытье, причем последней мыслью Василия было желание наутро, если они до него доживут, низко поклониться командиру “Ильина” и его морякам.

Воистину: миноносники – это люди особенного склада. Чтобы бороздить штормовые моря на таких вот утлых скорлупках, при этом не сваливаясь замертво тряпичной куклой, а управляясь с их механизмами от штурвала до топки, нужно было иметь в себе что-то от породы древних викингов или поморов.

Медицинская наука утверждает, что людей, совершенно не подверженных морской болезни, вообще не существует. Для кого-то “благоприобретенная качкоустойчивость” зависит от силы воли и способности перебороть физические слабости, от выработанной штормовыми милями привычки или припрятанного на критический момент лимона. Ну, а для кого-то – от синих рубцов, остающихся на теле после общения с цепочкой боцманской дудки, популярного на флоте в начале 20-го столетия, веками проверенного средства от морской болезни для молодых обитателей кубриков.

Но перед стихией Нептуна равны все. И матрос, и офицер, и сам командир корабля. Неспроста англичане подметили, что лучшие адмиралы получаются из офицеров, которые в молодые годы в досталь потоптали палубы малых кораблей. А то, что великого из великих сынов их нации мореходов – Горацио Нельсона – до самого последнего дня его жизни немилосердно укачивало, с одной стороны говорит о том, что исключения лишь подчеркивают правила, а с другой – показывает подлинную силу духа этого выдающегося человека.

Сквозь грозовой фронт “Лейтенант Ильин” пробился к 11-и утра следующего дня, оставив за кормой остров Бронхольм. По мере того, как штормовая болтанка постепенно стихала, начинали оживать и пассажиры. Максимов с трудом поднялся и, приведя в относительный порядок внешний вид и выражение лица, побрел в сторону корабельного бака проведать “несчастных буров”, хмуро пошутив на дорожку о том, что захлебнуться собственным желудочным соком не пожелал бы даже Китченеру.

Поскольку волны уже минут двадцать как не достовали до иллюминатора их каюты, Василий рискнул и, открутив барашки, слегка приоткрыл его стекло, получив в лицо порцию водяных брызг. Свежий, прохладный воздух потоком ворвался внутрь, рассеивая тяжесть в голове. Отголоски тошноты отступали и, натянув под подбородок одеяло, Балк решил позволить себе с полчасика поваляться в койке: начальству появляться на людях положено полностью придя в себя. Да и подчиненным с подшефными не мешает дать время прочухаться. В том же, что для них пережитое “большое балтийское приключение” стало суровым испытанием, он ни разу не сомневался.

И, следовательно, можно еще разок перечитать то, как лондонский корреспондент “Гамбургер Тагеблатт”, со ссылкой на анонимный источник в Скотланд ярде, живописует о подвигах господина Рачковского и его команды на большевистском съезде. И подумать о судьбе гениального человека, чей выдающийся аналитический ум достался мечтающему о вендетте твердолобому упрямцу...

“Итак, Владимир Ильич Ульянов не согласился с новыми реалиями, не принял руку примирения в форме предложения участия в правительстве Столыпина и решительно продолжил идти своим путем к “диктатуре пролетариата”. Точнее, к захвату власти в России кучкой “русских” профессиональных товарищей-революционеров, – содержанок англо-еврейской мировой закулисы. За редким исключением, большинство этих деятелей, одержимых гордыней, мечтает не только разрушить российскую государственность “до основания”, но и обогатить коллекцию утопических догм о коммунистическом обществе и ведущей к нему классовой борьбе, своими собственными теоретическими измышлениями. От “обобществления женщин” до “мировой революции” включительно. Дабы после победы в гражданской войне и захвата власти, заняться их практической реализацией.

Бедный, доверчивый русский пролетариат. Цинично обманутый “единственный до конца революционный класс”! Знали бы вы, что эти деятели выбрали своим орудием именно вас, 7% населения России, по одному лишь, но самому важному признаку: живете и трудитесь вы в городах, в столицах! И именно вашей живой силой – руками, телами, глотками, кулаками – проще захватить властные институты государства, нежели таким же, но крестьянским мясом, обитающим вдали от Сенатов-вокзалов-телеграфов.