Одиссея капитана Балка. Дилогия (СИ)

— Вилли, ну потерпи же немного. Нам действительно надо поговорить. И сейчас — самое время. Броненосец от тебя никуда не убежит, ты уже на нем. Попозже облазить сможешь здесь все, что пожелаешь. А рассмеялся я сейчас от того, что мне внезапно пришла забавная мысль — заметь: мы с тобой всегда беседуем по-английски или по-французски. И это при том, что и ты, и я, мы оба желали бы, чтобы в мире уважали и использовали немецкий и русский гораздо шире. Сами же задаем совсем иной тон.

— Ничего, мой дорогой, дай только срок. Тон мы зададим правильный. Они нас все зауважают. Вон, взгляни! Как по ниточке идут! А как репетуются сигналы, видел? Пять секунд! Смотри: вот как должна маневрировать линейная колонна, — Вильгельм, опершись о казенник надраенной до блеска трехдюймовки, кивнул Николаю, приглашая его понаблюдать за перестроениями германских кораблей, — Твои-то так четко строй пока держать не могут.

— Что поделаешь, для моих это вообще один из первых выходов в составе отряда. Если бы не японцы, они еще стояли бы у достроечных стенок. Но сам ведь говоришь — «дайте срок»… Да, работают твои командиры действительно прекрасно. Давно я не видел столь слаженного маневрирования. Значит, моим есть к чему стремиться, — Николай, присоединившись к кузену, внимательно наблюдал за перемещениями германских броненосцев, которые несколькими экономными поворотами «все вдруг» идеально точно встали из строя параллельной русским колонны им в кильватер, образуя единую линию, во главе которой шел «Александр» под двумя императорскими штандартами.

Досмотрев зрелище до конца, и отметив выучку немецких моряков здравицей флоту, «умеющему вызывать восхищение и у друзей, и у недругов», Николай поставил рюмку на стол и вернулся к рассуждениям, от которых его оторвало зрелище корабельных эволюций.

— Так вот, по поводу той землечерпалки, закончу свою мысль, если не возражаешь. Смотри сам: по факту — мелочь, а по сути, мы получили изменение всей тактической обстановки у крепости. В очередной раз убеждаюсь, что все то, о чем говорил и предупреждал Макаров в последние два-три года, а Чихачев с Авеланом и Рожественский с Бирилевым умудрились замотать по обсуждениям и перепискам, все это нужно было делать сразу, не откладывая. А не показухой на публику заниматься. Он как в воду глядел, предчувствуя эту японскую подлость. Видимо, твой статс-секретарь его лучше понимает, чем дядюшка со всеми его протеже. Степан Осипович, между прочим, столь же высоко оценивает Тирпица. И кстати, Вилли, ты не замечал, как они похожи? Даже внешне?

— Бородищами, что ли? — Вильгельм раскатисто расхохотался, — Я скажу тебе по секрету, это Тирпиц под твоих работает. Под Алексеева с Макаровым. Взял, да и зарастил свой отнюдь не героический подбородочек этакими воинственными лохмами в духе варварских вождей. Я, было, хотел заставить его сбрить всю эту лохматую гадость, как царь Петр Великий ваших бояр, но потом отстал. В конце концов, это его дело. Но с наградами для моих «азиатов», это ты верно решил. И Тирпица с Зенденом не забудь, пожалуйста.

— Конечно. Хотя, это лишь малое из того, что я ПОКА могу сделать. Но, поверь, в России принято платить за добро добром. И я, и все мы, крайне признательны тебе за всю ту ценнейшую помощь, что ты оказывал и оказываешь России в связи с этой гнусной войной, особенно по части радиотелеграфных станций, толовой взрывчатки и моторных катеров. Для Дубасова же, как и для Тирпица с Гольманом, понятно, главным было то, что мы окончательно согласовали наши позиции по Марианам: по углю и по секретной базе Безобразова на одном из этих твоих островов. После истории вокруг Бара, это главный момент, по которому в Лондоне могут поднять крик вполне обоснованно. Но это все, как ты понимаешь, касалось только текущей японской кампании.

В особенности же я благодарен тебе за поддержку в вопросе отсрочки подписания торгового договора и связанных с ним таможенных тарифов. Понимаю, как трудно теперь будет бедняге Бюлову проводить через Рейхстаг новый вариант, который они на днях согласовали с Коковцовым, но, полагаю, что он, Рихтгофен и Штенгель с моим новым премьером Столыпиным общий язык найдут. В итоге, наши выгоды будут обоюдными, а взаимные уступки вполне переносимыми на их фоне.

И ты должен знать вполне определенно, что главным противником работы в России твоих Круппа, Тиссена и Сименса как раз и был фон Витте. Одной рукой подписывая с Бернгардом ваш вариант договора, другой он уже готовил подзаконные акты вполне в духе прошлых таможенных войн. Да, к сожалению. Это так… Убирая его, несмотря на все прежние неоспоримые заслуги, я как раз и думал о нашем с тобой более тесном сближении, отодвигая от принятия решений главного проводника интересов галльского капитала, коим он стал в последние годы. И, судя по всему, галльского духа, тоже.