Одиссея варяжской Руси

Весьма похожую картину мы видим и в главном центре Северной Руси. Рассказывая о татарском нашествии в 1327 г., летописец отмечает, что кочевники опустошили всю Русь, «толко Новъгород ублюде богъ и святая Софья»^{427}. В новгородских летописях неоднократно встречаются упоминания о том, что София вместе с богом спасла город от того или иного бедствия. Как было показано мною в отдельном исследовании, в основе этого «двоеверного» культа берегини — хранительницы северной республики лежал образ языческой богини Мокоши^{428}. Тот факт, что небесным покровителем города стал не Илья-пророк, заменивший в христианскую эпоху Перуна, и не Богородица, с иконой которой была связана победа над суздальцами, а София, свидетельствует о древности новгородской традиции воспринимать именно богиню в качестве покровительницы города. Сочетание образа Мокоши как покровительницы Новгорода со святилищем Перуна недалеко от города является полной аналогией Сивы как покровительницы Старграда и святилища Прове близ города. Подобное сочетание культов мужского и женского божеств является весьма редким и сходство между обоими примерами усиливается еще тем, что Новгород является естественной оппозицией Старграду.

На Рюгене также почитались различные боги, однако безусловным приоритетом там обладал «бог богов» Святовит, святилище которого находилось в Арконе. Он олицетворял собой святой свет и изображался в виде четырехглавого божества, держащего в правой руке рог. При храме содержался священный белый конь, служивший также оракулом, а также седло и меч бога. Гельмольд отмечал, что рядом со Святовитом всех остальных богов славяне как бы полубогами почитали. Этот же автор сообщал, что дары этому «богу богов» присылали и вагры. Средневековые хронисты зафиксировали одну интересную деталь его культа: «Накануне великого дня богослужения, жрец Святовитов, вошед во внутреннее святилище храма, куда один имел доступ, мел его веником до чиста, причем остерегался дохнуть: всякий раз, чтобы дохнуть, выбегал он за двери, дабы присутствие бога не осквернилось дыханием смертного»^{429}. У других славянских, кельтских или германских богов подобная особенность культа отсутствует. Ближайшую параллель этому необычному обычаю мы видим у иранских жрецов, которые еще с ахеменидской эпохи изображались в шапке с кусками материи по бокам, прикрывающими рот. Данная деталь была необходима, чтобы человеческое дыхание не касалось чего-то священного, и сохранялась у зороастрийских жрецов на протяжении столетий^{430}. Поскольку подобная особенность богослужения не фиксируется у скифов и сарматов, она, вместе с одним из самоназваний живших на Рюгене славян, вновь указывает на древнейший период славяно-иранских контактов.

Поскольку вопрос появление славян на территории Германии, а также свидетельства ранних контактов русов с готами, вандалами и ругами был подробно рассмотрен нами в другом исследовании^{431}, здесь мы кратко изложим сделанные выводы. По археологическим данным ученые обычно датируют появление славян в этом регионе V — началом VI в. Однако отечественные археологи В.В. Седов и В.Л. Глебов пришли к выводу, что славяне появились в Германии еще в римское время. Целый ряд данных свидетельствует в пользу этой точки зрения. Уже Тацит отмечал присутствие каких-то небольших групп негерманских племен в Германии: «Что касается германцев, то я склонен считать их исконными жителями этой страны, лишь в самой ничтожной мере смешавшимися с прибывшими к ним другими народами и теми переселенцами, которым они оказали гостеприимство…»^{432} Следует отметить совпадение названий целых пятнадцати племен, которые в первые века нашей эры упоминаются в источниках как германские, а спустя примерно пятьсот лет — как славянские. Внимание на это обращали С.П. Толстов и В.П. Кобычев, однако исчерпывающего объяснения этой загадки до сих пор нет.

А. Гильфердинг отметил, что при описании Скандзы Иордан в слегка искаженном виде упоминает вагров, виндо-велетов и лютичей. На основании этого отечественный ученый считал, что готам предки западных славян были известны уже во П в. н.э.^{433} К этому перечню следует добавить и ранов, которых Иордан упомянул в сравнении с данами: «Однако статностью сходны с ними также граннии, аугандзы, евниксы, тэтель, руги, арохи, рании»^{434}. Ранов впоследствии отождествляли с ругами, однако в данном тексте оба племени называются одновременно, а между ними упоминаются какие-то арохи. Так как о германском племени ранов больше не сообщает ни один источник, а Иордан далее ни разу не упоминает о нем, вряд ли его можно отнести к германцам. Таким образом, это первое упоминание будущих славянских жителей Рюгена. Упоминаемые Иорданом названия славянских племен делятся на две части. С одной стороны, это виндо-велеты и лютичи, представляющие собой два названия велетов-волотов, постоянных соседей русов, а с другой — вагры и рании, с которыми на территории Северной Германии и связывается большинство известий о пребывании там русов.