Одна дамочка с пистолетом

- Ночью мне звонил твой боксер. Он издевался над молодой женщиной, и пытался меня запугать ее страданиями. Я знаю все о его предыдущих изнасилованиях и осведомлена о его пристрастии к сексуальным игрищам с тяжкими последствиями. Не представляю, как ему так долго удавалось уходить от суда, но я здесь тебе заявляю, что удача ему изменила. Или ты его остановишь, или я его сама остановлю. Я пойду в полицию. Я обращусь в прессу. Я обращусь в ассоциацию по боксу.

- Не надо. Я обо всем позабочусь. Клянусь, все улажу. Засуну его в лечебницу.

- Сегодня же!

- Да. Сегодня. Обещаю, я помогу ему.

Я не поверила ему ни на секунду, но я высказалась, поэтому удалилась в том же вихре дурного настроения, с каким вошла. Я заставила себя перевести дух на лестнице и пересекла улицу с хладнокровием, которого не чувствовала. Потом тронулась с места и очень медленно, очень осторожно поехала прочь.

Хотя еще было только начало дня, я растеряла весь свой охотничий азарт. Машина будто по собственной воле направилась домой, и следующее, что отпечаталось в моем сознании, я была уже на парковке у дома. Заперев машину, поднялась в квартиру, плюхнулась на кровать и приняла любимую позу для размышлений.

Проснулась я в три и почувствовала себя гораздо лучше. Пока я спала, разум усиленно трудился, ища укромное хранилище для последней коллекции депрессивных мыслей. Они еще были со мной, но больше не давили с такой силой на голову.

Сделав сандвич с арахисовым маслом и джемом, я дала кусочек Рексу и поглотила остальное, пока прослушивала сообщения на телефоне Морелли.

Из фотостудии позвонили с предложением освободить время с восьми до десяти, если Морелли придет на сеанс съемки. Кто-то хотел продать ему электрические лампочки, а некая Шарлин позвонила с неприличными предложениями, так тяжело дыша при этом в трубку, что было неясно, то ли у нее адский оргазм, то ли кто-то наступил на хвост ее кошке. К несчастью для нее, пленка кончилась, поэтому сообщений больше не было. И, слава Богу. На дальнейшее прослушивание моего терпения уже не хватало.

Я уже направлялась на кухню, когда зазвонил телефон, и включился автоответчик.

- Ты слушаешь, Стефани? Ты дома? Я видел тебя с Лулой и Джеки сегодня. Видел, ты с ними пиво пила. Мне это не нравится, Стефани. Заставляешь меня волноваться. Даешь понять, что они тебе больше нравятся, чем я. Вынуждаешь меня сердиться, потому что не желаешь того, что Чемп хочет тебе дать. Может, я тебе приготовлю подарок, Стефани. Может быть, доставлю к твоей двери, когда ты будешь спать. Хочешь? Все женщины любят подарки. Особенно подарки, что дарит Чемп. Приготовься к сюрпризу, Стефани. Только для тебя.

С этими посулами, еще отдававшимися в моих ушах, проверив, в сумке ли пистолет и патроны, я пустилась наутек до лавки Санни. Я была там уже в четыре и подождала на площадке, пока в четыре пятнадцать не появился Эдди.

Он был в штатском и с неслужебным пистолетом калибра .38, прикрепленным к поясу.

- Где твое оружие? - спросил он.

Я похлопала по сумке.

- Его полагается скрывать. В Нью-Джерси ношение оружия - серьезное нарушение.

- У меня есть разрешение.

- Дай посмотреть.

Я достала разрешение из бумажника.

- Это разрешение на владение, а не на ношение, - пояснил Эдди.

- Рейнжер сказал, оно многоцелевое.

- Рейнжер собирается навещать тебя, когда будешь сидеть на нарах?

- Иногда я думаю, он слегка растягивает рамки закона. Ты собираешься меня арестовать?

- Нет, но это тебе кое-что будет стоить.

- Дюжину пончиков?

- Дюжину пончиков стоит ликвидировать штраф за парковку. А это стоит пиццу и упаковку пива в полудюжину банок.

Надо было пройти через оружейный магазин по дороге к стрельбищу. Эдди заплатил плату за вход и купил коробку патронов. Я сделала то же самое. Стрельбище было сразу за магазином и состояло из комнаты размером с небольшой кегельбан. Пространство было поделено на семь кабинок, в каждой был прилавок на высоте груди. От прилавков тянулось то, что для космических кораблей принято считать зоной разбега, а на войне – зоной военных действий. На шкивах висели стандартные мишени в виде бесполых людей на обрезанных коленях с круглыми мишенями, расходящимися радиально от сердца. Этикет стрельбища предусматривал никогда не целиться в парня, стоящего по соседству.